12 марта 2025г.
Сегодня снова вырвалось первое слово.
Опять девочка? Какой же упрёк! бросила результаты УЗИ в сторону Ольга Петровна. В нашей семье уже четыре поколения мужчин трудятся на железных дорогах! А ты что принесла?
Агла́йку, тихо ответила моя жена, гладя живот. Мы назовём её Аглайкой.
Аглая протянула теща, чуть согнув брови. Ну, хоть имя приличное. А в чём её смысл? Кому она нужна будет, моя Аглая?
Я молчал, уткнувшись в телефон. Когда жена спросила меня, я лишь пожал плечами:
Что будет, то будет. Может, в следующий раз мальчик.
Анна ощутила, как внутри чтото сжалось. «Следующий»? А эта крошка лишь репетиция?
Аглайка появилась в январе крошечная, с огромными глазами и кудрявыми темными волосами. Я появился лишь на выписке, принёс букет гвоздик и пакет с детскими вещами.
Красавица, сказал я, осторожно глядя в коляску. Похожа на тебя.
А нос твой, улыбнулась Анна. И подбородок упорный.
Да брось, отмахнулся я. Все малыши одинаковы в этом возрасте.
Ольга Петровна встретила нас дома с кислой миной.
Соседка Валентина спросила, внук или внучка. Стыдно было отвечать, пробормотала она. В моём возрасте с куклами уже нянчусь
Анна замкнулась в детской и тихо заплакала, прижимая дочь к груди.
Работа стала всё более напряжённой. Я подрабатывал на соседних участках, брал дополнительные смены. Сказывал, что семья обходится дорого, особенно с ребёнком. Дом возвращался поздно, уставший и молчаливый.
Она ждёт тебя, говорила Анна, когда я проходил мимо детской, даже не заглядывая. Аглайка всегда оживает, слыша твои шаги.
Я устал, Аня. Завтра встаю пораньше.
Но ты даже не поприветствовал её
Она ещё маленькая, не поймёт.
Но Аглайка понимала. Я видел, как она поворачивает голову к двери, когда слышит мои шаги, и как потом долго смотрит в пустоту, когда я уходим.
В восемь месяцев она заболела. Сначала температура поднялась до 38,8°C, потом до 39,2°C. Я вызвал скорую, но врач сказал, что пока можно давать жаропонижающие дома. К утру температура прыгнула до 40°C.
Максим, вставай! упрекала меня Анна. Аглайка совсем плохо!
Который час? с трудом раскрыл глаза.
Седьмой. Я всю ночь без сна. Надо в больницу!
Так рано? Может, подождём до вечера? У меня сегодня важная смена
Анна посмотрела на меня, как на чужого.
Твоя дочь горит от температуры, а ты думаешь о смене?
Ну она же не умирает! Дети часто болеют.
Я позвонил в больницу, но телефон был недоступен. В семь вечера я наконец ответил.
Аня, я в депо, делаю
Максим, у Аглайки менингит! Нужно твоё согласие на пункцию! Врачи ждут!
Что? Какая пункция? Я ничего не понимаю
Приходи! Сейчас же!
Не могу, смена до одиннадцати. Потом договоримся с ребятами
Анна молча отключила звонок. Согласие подписала только мать ей было право. Пункцию сделали под общим наркозом. Аглайка выглядела крошечной на большой операционной столе.
Результаты завтра, сказал врач. Если подтвердится менингит, лечение длительное, полтора месяца в стационаре.
Я остался ночевать в больнице. Аглайка лежала под капельницей, бледна и неподвижна, лишь грудь слабо поднималась.
На следующий день я пришёл на обед, измотанный, помятый.
Как там как дела? спросил я, не решаясь зайти в палату.
Плохо, коротко ответила Анна. Анализы ещё не готовы.
Что с ней делали? Эта как её
Спинальная пункция. Взяли жидкость из позвоночника.
Я побледнел.
Было ей больно?
Под наркозом. Не чувствовала.
Я подошёл к кроватке и замер. Аглайка спала, крошечная рука лежала на покрывале, к запястью был привязан катетер.
Она такая крошка, пробормотал я. Не думал
Анна молчала.
Анализ оказался благоприятным менингита нет. Обычная вирусная инфекция, но с осложнениями. Лечиться можно дома, под наблюдением врача.
Повезло, сказал заведующий. Ещё деньдва промедления и было бы хуже.
По дороге домой я молчал. Только когда подъехали к дому, тихо спросил:
Я я действительно такой плохой отец?
Анна переодела спящую дочь поудобнее и посмотрела на меня.
А ты как думаешь?
Я думал, что времени ещё много. Что она маленькая, ничего не понимает. А оказывается я замолчал. Когда увидел её там, с трубочками понял, что могу потерять. И что терять значит чтото иметь.
Максим, ей нужен отец, а не кормилец, не тот, кто приносит деньги. Отец, который знает, как её зовут. Отец, который может назвать её любимые игрушки.
Какие? спросил я тихо.
Резиновый ёжик и погремушка с колокольчиками. Когда ты приходишь домой, она всегда ползёт к двери, ждёт, что ты её поднимешь.
Я опустил голову.
Я не знал
Теперь знаешь.
Дома Аглайка проснулась и заплакала тонко и жалостно. Я инстинктивно потянулся к ней, но остановился.
Можно? спросил я у жены. Она твоя дочь.
Я осторожно взял её на руки. Девочка всхлипнула и успокоилась, разглядывая моё лицо большими серьёзными глазами.
Привет, крошка, прошептал я. Прости, что не был рядом, когда тебе было страшно.
Аглайка потянула руку к моему лицу и коснулась щеки. Моё горло сжалось от неизведанного чувства.
Папа, вдруг чётко произнесла она.
Это было её первое слово.
Я посмотрел на Анну широко раскрытыми глазами.
Она она сказала
Говорит уже неделю, улыбнулась она. Но только когда тебя нет дома. Похоже, ждала подходящего момента.
Вечером, когда Аглайка заснула в моих объятиях, я нежно положил её в кроватку. Девочка не проснулась, лишь сильнее сжала мой палец в сне.
Не хочет отпускать, удивился я.
Боится, что ты опять уйдёшь, объяснила Анна.
Я просидел у кровати ещё полчаса, не решаясь освободить палец.
Завтра возьму выходной, сказал я жене. И послепоследний тоже. Хочу хочу лучше узнать свою дочь.
А как же работа? Дополнительные смены?
Найдём другой способ зарабатывать. Или будем жить скромнее. Главное не пропустить, как она растёт.
Анна подошла и обняла меня.
Лучше поздно, чем никогда.
Я шепнул:
Никогда бы не простил себе, если бы чтото случилось, а я даже не знал, какие у неё любимые игрушки, или что она умеет говорить «папа».
Через неделю, когда Аглайка полностью выздоровела, мы втроём пошли в парк. Девочка сидела у меня на плечах, звонко смеялась, хватая осенние листья.
Смотри, какая красота, Аглайка! показывал я ей желтые клены. А там белка!
Анна шла рядом и думала, что иногда нужно чуть не потерять самое дорогое, чтобы понять, насколько оно ценно.
Ольга Петровна встретила нас дома с недовольным лицом.
Максим, мне тут Валентина сказала, что её внук уже играет в футбол. А твоя только в куклы.
Моя дочь самая лучшая на свете, спокойно ответил я, ставя Аглайку на пол и протягивая ей резинового ёжика. И куклы это прекрасно.
Но род будет обрываться
Не обрывется. Продолжится. Подругому, но продолжится.
Ольга Петровна хотела возразить, но Аглайка ползла к бабушке и тянула её за руки.
Бабушка! воскликнула девочка, широко улыбаясь.
Бабушка растерянно взяла внучку на руки.
Она она же говорит! удивилась она.
Наша Аглайка очень умна, гордо сказал я. Правда, дорогая?
Папа! радостно ответила она и хлопнула в ладоши.
Я смотрел на эту картину и понимал, что счастье иногда приходит через испытания. И что самая большая любовь та, что не возникает сразу, а созревает медленно, через боль и страх потери.
Вечером, укладывая девушку спать, я тихо напел ей колыбельную. Голос был слегка хриплый, но Аглайка слушала, широко раскрыв глаза.
Ты раньше никогда ей не пел, заметила Анна.
Раньше я многое не делал, ответил я. Но теперь у меня есть время наверстать упущенное.
Аглайка заснула, крепко обхватив мой палец. Я снова не стал отпускать его, сидел в темноте, слушая её дыхание и размышляя, как многое можно упустить, если не остановиться вовремя и не взглянуть на то, что действительно важно.
Она спала, улыбаясь во сне, уверенная, что папа никогда не уйдёт.
Урок, который я вынес из всех этих дней: быть отцом значит быть рядом, слышать её шаги, знать её желания и не прятаться за зарплату. Настоящее богатство семьи измеряется не в рублях, а в тех простых моментах, когда ребёнок произносит твоё имя.
