Кто вы?!
Юлия застыла в дверях своей квартиры, не веря глазам.
Перед ней стояла незнакомая женщина лет тридцати с маленьким хвостиком, а за её спиной наблюдали двое детей мальчик и девочка, внимательно разглядывая неожиданную гостью.
В прихожей валялись чужие тапочки, на вешалке висели незнакомые куртки, а из кухни доносился аромат борща.
А вы кто? женщина нахмурилась, инстинктивно прижимая к себе младшего ребёнка. Мы здесь живём. Нас пустил Григорий. Он сказал, что хозяйка не против.
Это МОЯ квартира! голос Юлии дрожал от возмущения. И я вам точно не разрешала здесь жить!
Женщина растерянно моргнула, оглядывая разбросанные по полу игрушки, кухню, где сушилась детская бельё, будто искала подтверждение своим правом на это жилище.
Но Григорий Михайлович сказал Мы с ним родственники Он сказал, что вы не против Что вы добрая и понимающая
Юлия ощутила невыразимое гневное возмущение и шок, словно на неё пролили ведро холодной воды.
Она медленно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь собрать мысли. Её дом, её пространство, её жизнь и вдруг она оказалась чужой в собственном доме
—
Год назад всё было иначе. Юлия отдыхала у моря, наслаждаясь заслуженным отпуском после завершения сложного проекта по реконструкции исторического здания в центре Днепра.
В тридцать четыре года она была успешным архитектором, привыкшим полагаться только на себя.
Карьерой она занимала большую часть своей жизни и не жаловалась работа приносила удовлетворение и стабильный хороший доход.
Григория она встретила на набережной в один из жарких августовских вечеров. Он был обаятельным мужчиной, немного старше её, с тёплой улыбкой и внимательными карими глазами.
Разведённый три года, с двумя детьми мальчиком десяти и девочкой семи лет, он работал прорабом в крупной строительной компании.
Григорий ухаживал постаринному: ежедневные цветы, рестораны с видом на море, долгие прогулки по набережной под звёздами.
Ты особенная, говорил он, нежно целуя её руку. Умная, самостоятельная, красивая. Я давно не встречал такой цельной женщины. Ты знаешь, чего хочешь от жизни.
Юлия таяла от его слов и внимания. После цепочки неудачных отношений с мужчинами, которые либо боялись её успеха, либо пытались соперничать с ней, Григорий казался настоящим подарком судьбы.
Он уважал её профессию, с интересом расспрашивал о проектах, поддерживал в трудные моменты, когда заказчики требовали невозможного.
Мне нравится, что ты сильна, говорил он. Но при этом остаёшься женственной, нежной, чуткой.
Отпуск закончился, но их отношения продолжились. Григорий приезжал к ней в Днепр, она к нему в Николаев. Видеозвонки, сообщения, планы на будущее.
Через восемь месяцев он сделал предложение прямо там, где они познакомились.
Свадьба была скромной, но тёплой. Юлия переехала в Николаев к мужу, устроилась в местную архитектурную мастерскую, а свою квартиру в Днепре оставила пустовать.
Мы теперь одна семья, говорил он, крепко обнимая её. Мои дети твои дети, мои проблемы твои проблемы. Мы всё преодолеем вместе.
Сначала Юлия была счастлива. Ей нравилось ощущение настоящей семьи, тепло домашнего очага, детские голоса в доме.
Она с радостью помогала Григорию с детьми, покупала им подарки, оплачивала кружки и секции, возила к врачам.
Но постепенно чтото начало меняться.
Сначала это были мелочи Григорий брал деньги с её карты, не предупреждая. «Забыл спросить, прости», говорил он, когда она замечала списание.
Потом он стал чаще просить помощи с алиментами бывшей жены.
Ну ты же понимаешь, говорил он, разводя руками с виноватой улыбкой. Дети не виноваты в том, что у родителей не вышло в этом месяце с зарплатой. У меня сейчас трудности на работе, просто задерживают выплату.
Юлия понимала и хотела помочь. Она любила Григория и искренне привязалась к его детям.
Но со временем просьбы становились постоянными и всё более крупными: оплатить проезд детей к бабушке в Тернополь, купить новую зимнюю одежду, внести деньги за летний лагерь, оплатить репетитора по математике.
Самое неприятное было то, что Григорий начал переводить деньги бывшей жене прямо с карты Юлии, даже не предупреждая её.
Это же наши общие дети теперь, оправдывался он, когда Юлия возмущалась очередным переводом. Ты же их любишь. И потом у тебя зарплата больше, чем у меня. Тебе же не страшно?
Дело не в том, страшно это или нет, тихо, но твёрдо сказала она. Это мои деньги, и ты мог бы хотя бы обсудить это со мной заранее.
Конечно, конечно. В следующий раз обязательно спрошу.
Но следующий раз ничем не отличался от предыдущего.
Юлия начала ощущать себя не женой и партнёром, а удобным источником финансирования. Её мнение не интересовали, её просто ставили перед фактом.
Каждый раз, когда она пыталась возразить или обсудить семейный бюджет, Григорий обвинял её в сухости, эгоизме и нежелании быть настоящей семьёй.
Я думал, ты другая, говорил он с горечью. Думал, что деньги для тебя не главное
—
В тот майский день, когда она решила навестить больную мать в Днепропетровской области и заодно заглянуть в свою квартиру в Днепре, Юлия ещё надеялась, что всё уладится. Возможно, небольшое разлучение поможет им обоим переосмыслить отношения и найти компромисс.
Но то, что она увидела в своей квартире, превзошло все её худшие опасения.
Квартира была в состоянии захламленного быта. На кухне стоял громоздкий немытый посуд, в ванной сушилась чужая бельё, а в её спальне стояла детская кроватка.
На столе лежали неоплаченные счета за коммунальные услуги на сумму более одиннадцати тысяч гривен.
Сколько вы здесь живёте? спросила Юлия, пытаясь сохранять спокойствие и не выйти на крик.
Уже три месяца, ответила женщина, всё ещё не понимая масштаба ситуации. Григорий Михайлович сказал, что можно пожить, пока не найдём чтото своё. Мы платим, конечно. Шесть тысяч в месяц. Но он говорил, что вы согласны, у вас доброе сердце.
Юлия схватила телефон дрожащими от гнева руками и набрала номер мужа.
Григорий, ты вообще не спросил меня?! не дождавшись приветствия, вырвалась она. Заселил в мою квартиру какуюто семью без моего ведома. И где деньги за аренду? Восемнадцать тысяч за три месяца!
Юль, не так сразу кричи голос Григория звучал виноватооправдательно. Это же дальняя родня, Светлана с детьми. Дети маленькие, им негде было бы жить.
Ты же не живёшь там. Ты ведь не против помочь людям? А деньги я собираю на наш общий отпуск в Турцию, хотел сделать сюрприз.
В тот момент чтото внутри Юлии окончательно сломалось. Не от гнева, а от ясного, холодного понимания.
Она осознала, что для Григория она была не женой и партнёром, а удобным ресурсом. Её квартира, её деньги, её жизнь всё находилось в его распоряжении, и он даже не считал нужным спрашивать её мнение.
Григорий, сказала она тихо, но со сталью в голосе. Твоим родственникам дано неделю, чтобы освободить мою квартиру.
Юля, ты что, сошла с ума? голос мужа стал резким. Там же дети! Куда им идти? Ты же совсем безсердечна?
Это не мои проблемы. Неделя. И я хочу всю аренду обратно.
Как ты можешь! Ты же моя жена, у нас же семья!
Не начинай! В нормальной семье спрашивают мнение каждого, а не ставят перед фактом.
Она положила трубку и обернулась к женщине, которая в ужасе слушала разговор.
Мне очень жаль, сказала Юлия, и в её голосе действительно прозвучало сочувствие. Но вам нужно съехать. Моего согласия никто не спрашивал.
Последующие дни прошли в активных действиях. Юлия позвала слесаря и сменила замки. Обратилась к юристу, чтобы правильно оформить развод и разделить финансы. Заблокировала Григорию доступ к своим счетам и картам.
Он звонил каждый день, умолял, обвинял, пытался нажать на жалость.
Я думал, у нас настоящая семья, говорил он с надрывом. Я думал, мы одна команда, что ты меня действительно любишь.
Ты думал, что моим имуществом можно распорядиться самостоятельно, спокойно поправила его Юлия. А оказалось, что нет.
Ты безсердечная женщина! За деньги разрушила семью!
Семью разрушил ты, когда решил, что моё мнение не важно.
Развод прошёл быстро совместно нажитого имущества почти не осталось, детей тоже. Григорий вернул часть денег, потраченных на свои нужды и родных, но далеко не всё. Юлия не затягивала судебные разбирательства ей просто хотелось как можно быстрее закрыть эту болезненную главу жизни.
Ты пожалеешь, сказал Григорий на последней встрече у нотариуса. Останешься одна, никому не нужна. Кому нужна такая черствaя женщина?
Я сама себе нужна, спокойно ответила Юлия. И этого мне достаточно.
Когда все формальности были улажены, она собрала вещи и уехала от него, от моря, от проблем. В поезде, глядя в окно на мерцающие пейзажи, она думала не о потерянной любви, а о том, как важно не терять себя в этом чувстве. И как важно помнить, что истинная любовь не требует жертв и самоотречения.
— Кто вы, загадочные незнакомцы?!
