23 марта, Москва
Сегодня в воспоминаниях снова всплыл тот вечер, когда Виктор сказал, что со мной скучно. Слова прозвучали холодно, как в тихой библиотеке, а потом он просто ушел, оставив меня одну в пустой квартире. Три года мы делили мечты, планы, разговоры о совместном будущем. Три года, а теперь всё обрушилось в одну крошечную фразу.
Скучно? повторила я, пытаясь уловить смысл. Три года тебе было не скучно, а теперь вдруг
Да какая разница, Марина, ответил Виктор, не поднимая глаз, пока складывал рубашки в сумку. Так бывает. Мы не первые, не последние.
Я хотела крикнуть, возразить, но горло сжало, и я лишь смотрела, как он медленно убирает следы нашей совместной жизни.
После его ухода моя съемная квартира превратилась в огромный, глухой простор. Стены давили, воздух стал вязким. Я упала на диван, заплакала, но слезы не принесли облегчения. Ночами я просыпалась и тянулась к пустой половине кровати, а днем механически шла на работу, будто бы в автоматическом режиме.
Соседи за стеной жили своей жизнью смеялись, ругались, включали телевизор. Их голоса проникали сквозь тонкие перегородки, напоминая, что гдето продолжается обычная, полная жизнь. А я осталась лишь с воспоминаниями и пустой квартирой.
Я давно желала простого: любви, дома, где ктото будет ждать, где можно быть собой без маски силы. Хотела места, где меня примут такой, какая я есть уставшей, растерянной, жаждущей человеческого тепла.
Год спустя после разрыва я встретила его в кофейне у офиса. За столиком у окна сидел мужчина с уставшим лицом и потухшим взглядом. Наши взгляды пересеклись, и я увидела в них ту же пустоту, что поселилась во мне.
Его зовут Олег, тридцать восемь лет, развод, детей нет. Он живет в старой двухкомнатной квартире, где пыль покрыла книжные полки, диван сдавлен, окна грязные. Он выглядит не злобно, а скорее выжатым, как лимон.
Развелся три года назад, говорил он на нашем третьем свидании, перемешивая кофе. С тех пор живу, как могу. Работадом, домработа. Привыкаешь к одиночеству, даже удобно: никто не требует, не пилит, ничего не ждёт.
Я слышала в его словах свою боль, только покрытую коркой равнодушия. Постепенно я вошла в его мир: сначала осторожно, потом всё глубже. Сначала мы просто встречались: ходили в кино, гуляли по паркам, сидели в кафе. Олег был молчалив, но мне это нравилось после болтливого Виктора. В его тишине была своя прелесть не нужно заполнять паузы пустыми фразами.
У тебя в квартире так пусто, однажды заметила я, оглядывая его жильё.
Привык, пожал плечами Олег. Да и зачем чтото менять?
Но я видела в нём человека, который перестал заботиться о себе, забыл, как жить, а не просто существовать.
Через полгода я переехала к Олегу, привезя только самое необходимое. Дома стали появляться свет и порядок: переставила мебель, купила новое постельное бельё, заменила потрескавшиеся чашки, принесла живые цветы в горшках, развесила лёгкие шторы. Квартира наполнилась ароматами еды и свежести, стала теплей.
Зачем ты всё это делаешь? спросил Олег, глядя на развешанные занавески.
Хочу, чтобы тебе было приятно возвращаться домой, простым голосом ответила я. Он лишь кивнул, не сказав больше.
Он привык к моему уходу, наслаждался чистотой и запахом домашней еды, радовался, что на столе всегда ждёт ужин, а постель свежа и мягка. Я создавала вокруг него уютный кокон, где можно было расслабиться и ни о чём не думать.
Два года я заботилась о нём: готовила любимые блюда, подбирала вкус по его предпочтениям, укладывала ароматный кофе по утрам, укутывала его пледом на диване. Я окружала его любовью, не требуя ничего взамен, отодвигая разговоры о будущем, боясь разрушить хрупкое равновесие.
Но однажды я всё же решилась спросить:
Олег, а когда мы поженимся?
Он поднял глаза от чашки, покачал головой:
Жениться? Я больше не планирую брак. Я не настолько глупый.
Я замерла, как будто в квартире внезапно погас свет. Всё, что я делала, всё тепло, всё надежды рассыпались в одну секунду.
Но зачем тогда всё это? запнулась я. Два года я окружала тебя заботой Я думала, мы строим общее будущее!
Он поставил чашку на стол:
Я об этом не просил. Ты сама всё затеяла. Мне было и так нормально.
Я не могла поверить. Человек, ради которого я превратила безликую квартиру в дом, просто не видел смысла. Он говорил о своей нормальности, будто обсуждает погоду.
Нормально? сдавленно произнесла я. Тебе было нормально жить в пыли, спать на застиранном белье?
Ну да, не идеально, но жить можно, ответил он, словно отмечал, что погода дождливая. Марина, я ценю всё, что ты делаешь, но я никогда не обещал брак. После развода я зарекся. Штамп в паспорте ничего не меняет.
Меняет, шепнула я. Для меня это значит, что мы семья, у нас есть будущее, я не просто удобная женщина.
Он попытался возразить, но я уже встала и пошла в спальню собирать вещи. Он молча наблюдал, не удерживая меня, не прося остаться.
Ты же понимаешь, что уходить тебе некуда? сказал он в конце. Поздний вечер, на улице дождь.
Я чтонибудь придумаю, коротко ответила я, застёгивая чемодан.
Я прошла мимо него к двери, остановилась в прихожей, в последний раз оглянула квартиру. Здесь больше не было места для моей любви. Дверь за мной закрылась тихо. Я шла по улице, дождь лил, но я не чувствовала его; в груди пустота, а в голове крутилось лишь одно: «Я хотела, чтобы ему было хорошо»
Я сняла номер в недорогой гостинице, села на край кровати и заплакала до изнеможения. Слёзы стекали, пока не иссякли силы.
Когда боль утихла, я поняла: моя ошибка была не в том, что я любила, а в том, что отдавала всё, не дождавшись шага навстречу. Я строила семью там, где её не ценили, дарила тепло тому, кто не просил. Я хотела быть нужной, а стала лишь удобной.
Теперь я знаю: любовь нельзя купить заботой. Нельзя добиться взаимности уборкой, готовкой и вниманием. Если в моей жизни появится другой мужчина, я больше не начну менять его подушки и посуду в спешке. Я буду смотреть на поступки, на намерения, на то, идёт ли он навстречу. Если да тогда мы вместе создадим дом, где нет необходимости заслуживать место рядом.
