Во сне, как в тумане, Елена скользила по квартире стены будто дышали, а воздух густел до состояния сиропа. Телефон дочери лежал на столе, экран мерцал, как болотный огонёк.
“Не могу больше!” голос её звучал откуда-то издалека, хотя губы шевелились. Тарелки падали в раковину с гулким звоном, но не разбивались, а лишь подпрыгивали, как живые. “Каждый вечер будто стена между нами! Раньше хоть разговаривал, а теперь… как тень!”
Марьяна (так звали дочь во сне) отложила телефон, её пальцы казались неестественно длинными, почти как у куклы. “Мама, папа просто устаёт. У них на заводе аврал.”
“Устаёт?” Елена засмеялась, и звук рассыпался на тысячи осколков. “Три месяца! Как будто подменили. Раньше хоть глазами смотрел, а теперь… словно чужая тень бродит по квартире. И эти шёпоты в трубку…”
Марьяна беспокойно заёрзала, её взгляд метнулся к телефону экран вдруг вспыхнул ярче, будто подмигивая.
“Ты драматизируешь, мам. Папа просто завал на работе.”
“Завал,” повторила Елена, и слово отозвалось эхом в пустой комнате. “Раньше не было завалов? Двадцать пять лет вместе, и всегда находил время. А теперь…”
Она резко повернулась к раковине вода в ней была густая, как нефть. Марьяна исчезла, лишь дверь в комнату приоткрылась сама собой, будто кто-то невидимый прошёл.
*Что-то не так.*
Сергей (хотя во сне его лицо было размытым) возвращался поздно, его тень скользила по стенам, не оставляя следов. “Добрый вечер,” голос звучал, как скрип несмазанных дверей. “Я… задержался.”
“Как всегда,” Елена попыталась улыбнуться, но губы не слушались. “Ужин…”
“Не голоден.” Его глаза если они были глазами не отражали света. “Марьяна дома?”
“У себя.” Вдруг комната накренилась, пол стал покатым. “Серёжа… может, поговорим?”
“Не сегодня.” Его рука легла на её плечо холодная, как лёд. “Я… очень устал.”
Он растворился в коридоре, оставив после себя запах больничного спирта.
Ночью кровать казалась бесконечно огромной, а Сергей лежал так далеко, будто их разделяли километры. Она протянула руку и пальцы прошли сквозь него, как сквозь дым.
Утром, когда его тень исчезла за дверью, Елена начала убираться. Пыль на мебели складывалась в странные узоры, будто пыталась что-то сказать. В комнате дочери воздух был гуще, телефон на столе пульсировал слабым светом.
*”Не трогай…”* кто-то прошептал у неё за спиной, но рука уже тянулась сама.
Экран вспыхнул. Переписка.
**Сергей:** “Марьяна, не могу ей сказать. Она ещё не отошла после бабушки.”
**Марьяна:** “Но это же другое! Врачи говорят шансы есть!”
Слова плыли, буквы расползались, как чернильные кляксы. *Химиотерапия. Биопсия. Онколог.*
Мам? Голос Марьяны раздался прямо над ухом, но Елена не могла оторваться от экрана.
Что… с папой?
Марьяна вздохнула звук напоминал шум ветра в трубе. “Он не хотел тебя пугать. Думал… сам справится.”
Комната закружилась, стены сомкнулись.
Вечером Сергей вернулся, но теперь его силуэт был чётче. На столе его любимые драники, но он не притрагивался, будто еда была нарисованной.
Ты… знаешь? Его голос треснул, как тонкий лёд.
Всё знаю. Елена взяла его руку на этот раз она была тёплой. “Завтра поедем вместе.”
Он задрожал, и вдруг комната наполнилась светом тени исчезли, воздух стал прозрачным.
В больнице стены были белыми до боли, доктор улыбался его зубы сверкали, как фарфор.
“Доброкачественная. Просто операция.”
Сергей заплакал, и слёзы были настоящими они оставляли мокрые следы на его щеках.
А когда они вышли, улицы Москвы (или это был сон о Москве?) вдруг наполнились цветами даже асфальт казался мягким.
“Прости…” шептал Сергей, но Елена уже знала кошмар закончился.
Теперь они снова были вместе.
И телефон Марьяны больше не светился в темноте.
