Меня зовут Элодиа, мне двадцать шесть лет. Мы с мужем Жюльеном живём в уютной квартирке в Лионе, которую я получила от бабушки. Сначала всё шло гладко: Жюльен нравилось наше жильё, и ему было комфортно. Но недавно он неожиданно сказал: «Пора переехать в наш семейный дом, там хватает места, а когда будут дети, всё будет идеально».
Я же не хочу, чтобы наш «идеальный» быт проходил под одной крышей с шумной семьёй его родителей. Я не готова менять свой дом на место, где правят патриархальные устои и слепое подчинение. Там я бы не была женой, а лишь бесплатной рабочей силой.
Первый визит к ним я запомнила надолго. Это был просторный загородный дом на окраине, площадь около трёхсот квадратных метров, где живут его родители, младший брат Тэо, жена Тэо Камилла и их трое детей полная ячейка. Как только я переступила порог, меня сразу же «распределили»: женщины на кухню, мужчины перед телевизором. Я ещё не успела распаковать чемодан, как мать Жюльена протянула мне нож и приказала: «Порежь салат». Никакого «пожалуйста», ни «когда будет удобно», только требование.
За ужином я наблюдала, как Камилла суетится, не осмеливаясь перечить свекрови. Каждый её ответ сопровождался виноватой улыбкой и кивком. Это меня охладило. Я поняла, что такой жизни мне не место. Я не Камилла, которая подчиняется, и я не собираюсь ломаться.
Когда мы объявили о своём отъезде, мать Жюльена воскликнула:
А кто будет мыть посуду?
Я посмотрела ей в глаза и ответила:
Хозяева убирают после гостей. Мы приглашены, а не наняты.
Сразу же начались оскорбления: меня назвали неблагодарной, наглой, «дочкой большого города». Я слушала их спокойно, понимая, что в этом доме у меня никогда не будет места.
В тот день Жюльен поддержал меня, и мы уехали. Шесть месяцев всё шло тихо: он навещал семью без меня, а я устраивалась дома. Но сейчас он снова поднимает тему переезда, сначала намекая, а потом настойчиво.
Это наша семья, наш дом, повторяет он. Мама будет помогать с детьми, ты сможешь отдохнуть. Квартиру сдаём, получим доход.
А моя работа? спросила я. Я не собираюсь бросать всё, чтобы жить в четырёхдесяти километрах от Лиона. Что я там буду делать?
Тебе не придётся работать, пожимает он плечами. У тебя будет ребёнок, ты будешь вести хозяйство, как все. Женщина должна быть дома.
Это стало последней каплей. Я выпускница вуза, имею карьеру и амбиции. Я редактор, люблю свою работу, всё построила сама. И мне говорят, что моё место за плитой и в кроватке? В доме, где меня будут ругать за немой кастрюль и учить, как правильно готовить суп или рожать?
Я понимаю, что Жюльен продукт своего окружения. Там сыны продолжают род, а жёны чужие, которые молчат и благодарят за место в семье. Но я не из тех, кто проглатывает коварные реплики. Я терпела, когда его мать меня унижала, сжимала зубы, когда Тэо насмехался: «Камилла, она никогда не жалуется!» Но теперь достаточно.
Я сказала ему чётко:
Либо мы живём отдельно, уважая друг друга, либо ты возвращаешься в свой семейный замок без меня.
Он обиделся, обвинил меня в разрыве семьи, сказал, что сын не может жить «на чужой территории». Мне всё равно. Моя квартира не чужая, и мой голос имеет значение.
Я не хочу развод, но жить с его кланом? Ни за что. Если он не откажется от идеи поселить меня рядом с мамой, я первой собираю чемоданы. Лучше быть одной, чем занимать второе место после его семьи.
Он приглашает меня к родителям, но я отказываюсь стать их служанкой
