**Часики тикают**
Голос Людмилы дрожал, когда она сжала руки в кулаки и спросила:
Доктор, что нам делать?
Сколько лет попыток, анализов, слез и вот он, последняя надежда, профессор с мировым именем.
Что делать? равнодушно пожал плечами Белов. Жить. Или его взгляд скользнул по ней, потом по её мужу, сменить партнера. Вам, милочка, скоро сорок. Часики-то тикают. Рожать ещё сможете. Только, скорее всего, не от него.
Прямолинейность профессора Белова коллеги считали недостатком, пациенты жестокостью. Но для Владимира Петровича это был единственный способ милосердия. Он видел, как женщины в сорок, обманутые надеждой, остаются ни с чем. Считал своим долгом рубить правду-матку, даже если она ранит.
Вы не верите в чудо? спросила Людмила. У нас совсем нет шансов?
Шансы есть всегда, отрезал Белов. Но я верю в цифры. А они, увы, безжалостны. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, которая украдет у вас последние годы. Если хотите пробуйте технологии, но факт в том, что вы оба здоровы. Идиопатическое бесплодие часто кроется в голове. Решайте сами.
Люда знала, что Белов груб. Но одно дело слушать истории других, другое слышать это о себе.
В машине они молчали.
Слова «найти другого мужа» висели в воздухе, как тяжелый запах гари. Люда смотрела на Игоря, с которым прошла и огонь, и воду. *Бросить его? После всех лет? После каждой слезы, каждой неудачи? Ради призрачного шанса родить от кого-то другого? Нет, не стоит.*
Может, это наказание? нарушил тишину Игорь. Столько лет откладывали, думали только о карьере
Не говори так, перебила Люда. У нас есть любовь. Я устала бороться. Хочу просто жить. Нам и вдвоём хорошо. Можно быть счастливыми и без детей. Разве нет?
Игорь сжал её руку.
Десять лет они были не просто мужем и женой. Они были союзниками, командой, делившей всё пополам: от первого заработанного миллиона до бессонных ночей над проектами. Детям не было места их ребёнком был успех. Квартира, машина, загородный дом всё плод их труда.
После визита к Белову Люда наконец выдохнула. Они взяли кошек давно мечтали, но откладывали из-за возможного ребёнка. Купили дачу под Москвой. Отказались от идеи во что бы то ни стало стать родителями. Решили: судьба знает лучше.
А через год случилось чудо две полоски.
Родился Алексей. Люда с головой окунулась в материнство, став идеальной матерью по учебникам. Игорь пропадал на работе, превратившись в образцового отца-добытчика. Со стороны идеальная семья. Их брак казался нерушимым, как гранит. Он выдержал испытание бесплодием и увенчался чудом поздним ребёнком. Но гранит тоже разрушается не от ударов, а от воды, подтачивающей его годами.
Люда была старше Игоря на пять лет. В его 22 они сошлись на общей страсти к делу, их союз держался на уважении и амбициях. Но она всегда вела за собой, направляла. Бесплодные попытки завести ребёнка сплотили их, но оставили внутри тихую, невысказанную пустоту. С рождением сына Люда забыла о муже. Они перестали быть супругами стали мамой и папой.
***
Роковой день ничем не выделялся. Очередной поход в поликлинику. Длинный коридор, пропахший лекарствами и детским плачем. Игорь сидел с Алёшей, мысли его витали далеко.
Дверь открылась. Вошла она.
Женщина с мальчиком лет шести. Не красавица но в ней была энергия, тревожная и живая. Их взгляды встретились. Он не отвел глаз. Она тоже.
Секунды хватило.
Пап, ты чего? дёрнул его за руку Алёша.
Игорь вздрогнул, пробормотав:
Ничего, сынок.
Он подошёл к кулеру. Их глаза снова встретились. Он что-то сказал. Всего пару слов. Но это был удар молнии, испепеливший всё прошлое.
Её звали Катя.
Они просидели в очереди час, но за это время успели рассказать друг другу всё. О браках, в которых задыхались. О чувстве, что жизнь ускользает. О тихом отчаянии, которое годами копилось внутри. Это было не просто влечение это было узнавание.
***
Через две недели Игорь вернулся поздно. Люда, как всегда, ждала его с ужином.
Игорек, мы с Алёшкой скучали
Он вошёл, не снимая пальто. Лицо его было новым уставшим, но живым.
Люда, нам нужно поговорить.
Она замерла:
Что случилось?
Я встретил другую, выдохнул он. И понял наша жизнь была ложью. Красивой, удобной, но ложью.
Люда остолбенела. Комната поплыла перед глазами.
Что что ты несешь? У нас семья! Сын!
Я не жил все эти годы! его голос сорвался. Я существовал! Был идеальным мужем, отцом, но не дышал! А сейчас сейчас я наконец проснулся!
А я? шёпотом спросила она. А наша любовь? Алёша? Это всё было ненастоящим?
Я думал, это любовь, устало ответил Игорь. А оказалось привычка. Больше не могу. Прости. К сыну буду приходить.
Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Люда осталась сидеть перед остывшим ужином.
Тикают часики, мамаша
***
Он ушёл. Оставил квартиру, семью, прошлое. Уехал с Катей и её сыном в Питер, бросив Люду с разбитым сердцем и пятилетним ребёнком, не понимающим, почему папа не вернётся.
Первые месяцы были адом. Люда кормила Алёшу, укладывала спать, а ночами рыдала в подушку, пытаясь понять, где дала трещину её идеальная жизнь.
Но однажды, укладывая сына, она не сказала «папа на работе». Впервые сказала правду:
Папа будет жить отдельно. Но он тебя любит.
Говоря это Алёше, она говорила себе.
Пришло время взрослеть.
Люда постриглась, сменила цвет волос, достала диплом и пошла на курсы. Мир, сузившийся до детской площадки, снова раскрывался.
Там она встретила Дмитрия старого одноклассника. Того самого, с которым когда-то перекидывались записками. Его брак распался, дочь жила с бывшей. Они начали встречаться без пафоса, без высоких слов. Просто пили кофе, гуляли, вспоминали школу. И Люда поняла: можно быть собой уставшей, неидеальной, без маски «счастливой жены».
***
Они расписались тихо, без пышной церемонии. Уехали за город, взяв Алёшу.
Дмитрий не лез в роль отца. Просто был рядом. Помогал с уроками, чинил велосипед. Без надрыва. И постепенно рана затянулась.
Когда Люда узнала, что беременна, ей было 43. Она боялась сказать Дмитрию, ожидая услышать про «часики». Но он, узнав, просто обнял её:
Справимся. Вместе.
Роды были тяжёлыми. Принимала их пожилая врач. Когда на свет появилась здоровая девочка, та улыбнулась:
Вторые роды после сорока? Смелая.
Не смелая, устало ответила Люда. Просто с другим мужчиной.
***
Спустя три года, ведя дочку в сад, Люда случайно встретила Игоря. Он улыбнулся:
Привет. Хорошо выглядишь.
Спасибо, просто ответила она. Всё хорошо. По-настоящему.
В тот же день она нашла в интернете клинику и имя профессор Владимир Петрович Белов. Он всё ещё принимал. Легенда.
Она вошла в тот самый кабинет.
Владимир Петрович, вы меня не помните. Много лет назад вы сказали мне сменить мужа, чтобы родить.
Он нахмурился, ожидая упрёков.
Я пришла сказать спасибо, Люда улыбнулась. Ваша правда перевернула мою жизнь. Я вас не послушала, но сейчас понимаю вы были правы. Просто жизнь выбрала другой путь. Спасибо.
Белов молча кивнул.
После её ухода он долго смотрел в окно. Конечно, не помнил ни Люду, ни Игоря. За сорок лет практики через его кабинет прошли тысячи. Он запоминал только диагнозы и упрямство тех, кто цеплялся за иллюзии.
Люда вышла на улицу, где её ждала дочка. Та что-то болтала, Люда взяла её за руку.
Мысль о «тикающих часиках» больше не пугала. Лишь тихая благодарность за обе её жизни с Игорем и с Дмитрием. Обе были нужны. Обе сделали её той, кто она есть.
