Она торопливо шагала по пустынной мостовой, четко отбивая такт каблуками. Над ней луна насмешливо ухмылялась, будто знала что-то, чего не знала сама девушка. Город растворялся в ночной дымке, лишь изредка подсвечивая стены домов холодным лунным светом. Фонари, словно часовые, выхватывали из тьмы куски улиц. Окна поблескивали, как стекла очков на каменных лицах зданий.
Впереди мелькнул трамвай, яркий, как новогодняя гирлянда. Он грохнул на повороте и скрылся в темноте, будто его и не было.
Стук каблуков участился, отражаясь от стен. Нет, она опоздала на последний трамвай. Луна, казалось, ехидно хихикала сверху.
Она засиделась у подруги, а потом, уверенная в себе, отказалась от провожатых, надеясь на трамвай.
Шаги замедлились, потом стихли. В изнеможении она опустилась на скамейку и заплакала от бессилия. Вдруг раздался скрип тормозов, и веселый голос из машины протянул: «Покатаемся?» Она вжалась в скамейку, хотела исчезнуть, раствориться в ночи. Никаких приключений ей не хотелось, лишь бы добраться до дома.
Из машины высунулся мужчина: «Да не бойся, довезу быстро, куда скажешь». Дверь открылась, и она нерешительно скользнула внутрь. Кожаное сиденье мягко приняло ее, пахло уютом и чем-то еще теплым, домашним. На заднем сиденье спал мальчик, прижавшись к огромной собаке. Та дышала ей в затылок, и от ее дыхания шевелились завитки волос. Девушка замерла.
«Не бойся, Альма смирная, не тронет», успокоил мужчина. «Иван», представился он, протягивая руку.
«Алевтина Семёновна», выдавила она.
Иван фыркнул: «Для Семёновны ты слишком молода». В зеркале она увидела свое лицо испуганное, с размазанной тушью.
«Ну, это смотря кому», обиженно пробормотала.
«В школе работаешь?» догадался он. Она промолчала, погруженная в свои мысли.
«Мы тоже задержались», продолжил Иван.
Страх куда-то улетучился. Ей казалось, что они знакомы сто лет. Разговор перешел на «ты». Все вокруг дышало чем-то родным.
Иван протянул платок. Она быстро привела себя в порядок и улыбнулась.
«Ты ничего, симпатичная», одобрительно кивнул он.
Они смеялись, шутили. Альма тихо ворчала, будто говорила: «Тише, дитя разбудите».
Машина свернула в темный переулок. Сердце девушки сжалось.
«В дежурную аптеку заедем, маме лекарство обещал», пояснил Иван.
Было далеко за полночь, завтра выходной. Дома Алевтину никто не ждал, кроме стопки тетрадей, и они катались по ночному городу. Машина неслась по пустым улицам, разрезая тьму светом фар.
Потом Иван пригласил ее домой.
Квартира была на седьмом этаже. В лифте они украдкой разглядывали друг друга, потом смущенно засмеялись.
Дом был чистый, уютный. Иван уложил сына, Альма легла рядом. Они пили чай, слушали классику.
Иван вдруг разоткровенничался: жена умерла три года назад при родах, оставив ему Никиту.
Алевтина осталась до утра.
Утро началось с детского шепота: «Мамоцка», бормотал Никита, трогая ее щеку. Альма лежала рядом.
Иван вошел с завтраком.
«Выходи за меня», неожиданно сказал он.
«Ты меня даже не знаешь», прошептала она.
«Знаю достаточно. Жизнь длинная, будем узнавать друг друга. Никита и Альма тебя приняли».
За окном светало.
Алевтина лежала с закрытыми глазами, вспоминая странный сон: ночной город, незнакомца, спасшего ее.
Рядом спал ее муж Иван, между ними посапывал Никита. В ногах лежала Альма.
До будильника еще было время. Она думала о сегодняшнем уроке и незаметно уснула.
А солнце разгоняло последние тени ночи. Луна, с высоты небес, подмигнула ей во сне.
