НОЧНАЯ ГОСТЬЯ
Она спешила, отбивая каблучками такт по пустынному асфальту. Луна, словно нахалка, выпятилась из-за туч и самодовольно ухмылялась. Город растворялся в ночной дымке, лишь изредка подставляя бока домов холодному, высокомерному свету. Фонари, как заправские дуэлянты, выхватывали у темноты клочки улиц. Окна бликовали, будто очки на важных физиономиях особняков.
Впереди вспыхнул, словно новогодняя ёлка, трамвай, грохнул на повороте и исчез в ночи растаял, как мираж. Стук каблучков участился, отражаясь от стен. Ну вот, последний трамвай упущен. Луна ехидно хихикнула сверху.
Засиделась у подруги, а потом гордо отказалась от провожатых, самонадеянно рассчитывая на общественный транспорт. Шаги замедлились, затем стихли вовсе. В изнеможении она плюхнулась на скамейку и заплакала от бессилия. Вдруг скрип тормозов, и весёлый голос из машины протянул: «Прокатимся?» Девушка вжалась в лавочку ну вот, приехали ночные приключения, а до дома ещё полгорода. Из машины высунулся мужчина: «Да расслабься, довезу куда скажешь!» Дверь приоткрылась, и она нерешительно скользнула внутрь. Кожаное сиденье мягко приняло её, пахнуло уютом и чем-то неуловимо родным. На заднем сиденье сопел малыш, уткнувшись в бок огромного пса. Тот дышал ей в затылок, шевеля завитки на её шее. Она замерла.
«Да брось, Барс у нас тихий, не кусается», успокоил водитель, чуть улыбнувшись. «Иван», представился он. «Алевтина Семёновна», выдавила она. Мужчина фыркнул: «Для Семёновны вы ещё молода очень». В зеркале мелькнуло перепуганное лицо с размазанной тушью. «Ну, это смотря для кого», обиженно буркнула она.
«В школе работаешь?» догадался Иван. Она промолчала, будто не расслышала. «А мы вот тоже загулялись», продолжил он. Страх куда-то испарился будто знали друг друга сто лет. Незаметно перешли на «ты». Иван протянул платок. Она быстро привела себя в порядок и улыбнулась. «Неплохая», одобрительно кивнул он. От этих слов на душе потеплело.
Машина свернула в тёмный переулок. Сердце ёкнуло. «В аптеку заскочим, маме лекарство обещал», пояснил Иван. Было далеко за полночь, но никто не торопился. Дома Алевтину ждали лишь кипы тетрадей, и они колесили по спящему городу.
Потом он пригласил её домой. Квартира на седьмом этаже, чистота, порядок. В лифте украдкой разглядывали друг друга, потом рассмеялись, как школьники. Иван уложил сынишку, Барс устроился рядом. Они пили чай, слушали Чайковского.
Иван вдруг разоткровенничался: жена умерла три года назад, роды были тяжёлые. Она настояла, чтобы спасли ребёнка.
Алевтина осталась до утра. На рассвете, когда небо за окном окрасилось в бледно-розовые тона, она сидела на кухне, держа в ладонях тёплую чашку, и смотрела, как Иван готовит завтрак, тихо напевая себе под нос. Барс лежал у её ног, положив морду на колени, будто знал всё заранее. Малыш проснулся, потянулся и, увидев её, лепетал: «Тётя Аля!» словно она жила здесь всегда. Алевтина вышла на балкон, глядя вниз, на пустынную улицу, где ночью бродила одна, и подумала, что иногда теряешься лишь для того, чтобы вдруг оказаться дома.
