Я была с твоим мужем, пока ты лежала больной, улыбнулась Светлана, поправляя безупречную укладку. Её голос звучал спокойно, даже лениво, будто она просто сообщала прогноз погоды.
Катя медленно повернула голову на подушке, которая казалась набитой камнями. Запах лекарств в спальне смешивался с резким, навязчивым ароматом её духов. Казалось, этот аромат уже въелся в обои, шторы, в самую суть дома, вытесняя всё родное.
А теперь я забираю и его, и дом. Денис уже всё подписал. Не переживай, тебе вызовут социальное такси.
Светлана окинула взглядом комнату, как настоящая хозяйка, задержавшись на старинном туалетном столике из карельской берёзы единственной семейной реликвии Кати. Её улыбка была острой и тонкой, как лезвие скальпеля.
Катя смотрела на женщину, которую двадцать лет называла сестрой. Двадцать лет общих праздников, доверенных тайн, слёз на плече друг у друга. Двадцать лет, которые сузились до одной фразы, брошенной в душную, пропитанную болью спальню.
Ты не могла прошептала Катя. Её голос звучал чужим, надтреснутым, как старая пластинка.
Почему же нет? Светлана подошла к окну и резко дёрнула тяжёлую штору, впуская в комнату безжалостно яркий дневной свет. Катя зажмурилась. Ты всегда была слишком правильной, Катенька. Слишком удобной. Думала, что твоя жертвенность добродетель? Нет, дорогая. В нашем мире это просто слабость. Ресурс, который нужно использовать.
Денис, её муж, появился в дверном проёме. Он не смотрел на неё его взгляд упирался в паркет. В руках он держал чемодан. Старый катин чемодан для командировок, который она не открывала уже много лет.
Денис? позвала она, и в этом одном слове звучала последняя, отчаянная надежда.
Он вздрогнул, плечи его опустились ещё ниже, но он так и не поднял глаз.
Прости, Кать. Так будет лучше. Для всех.
Светлана коротко рассмеялась.
Видишь? Он даже не спорит. Мужчины любят силу, действие, страсть. А ты ты просто фон. Уютный, тёплый, но выцветший фон, на котором я выгляжу еще ярче.
Она наклонилась так близко, что Катя почувствовала её горячее дыхание на щеке.
Я спала в твоей постели, носила твои шёлковые халаты, пока ты боролась за жизнь. А он смотрел на меня так, как никогда не смотрел на тебя. С голодом. С настоящим желанием.
Каждое слово было точным, выверенным ударом. Ни криков, ни мелодрамы. Только спокойный, ядовитый шёпот и виноватое молчание человека, который когда-то клялся ей в вечной любви.
Убирайся, прошептала Катя так тихо, что сама едва услышала.
О, я уйду. Но не одна. Светлана величественно кивнула Денису. Помоги мне, дорогой. Вещи Катины надо вынести. Ей нельзя волноваться.
Денис сделал шаг в комнату, наконец подняв на неё взгляд. В его глазах застыла серая, вязкая пустота. Он покорно взял чемодан и понёс его к выходу, стараясь не задеть мебель.
Катя смотрела им вслед. Физическая боль от болезни на миг отступила, вытесненная чем-то другим холодным, твёрдым, кристаллизовавшимся внутри. Она вдруг поняла, что все эти годы жила в иллюзии.
В уютном мире, которое сама создала, и который рухнул не сегодня он был мёртв уже давно, просто она не хотела этого признавать.
Когда входная дверь щёлкнула, Катя несколько минут лежала неподвижно. Потом медленно поднялась с кровати.
Ноги дрожали. Она подошла к туалетному столику. Её отражение в зеркале было бледным, измождённым, с тёмными кругами под глазами. Но сами глаза глаза были другими. В них больше не было страха или слёз только сухое, выжженное спокойствие.
Она взяла телефон. Пальцы дрожали, но она набрала номер, который знала наизусть.
Владимир Петрович? Это Катерина Орлова. Да, жена Дениса. Мне нужна ваша помощь. Кажется, мой муж совершил большую ошибку.
На том конце провода повисла пауза. Владимир Петрович, старый партнёр Дениса по бизнесу, человек старой закалки, не терпел пустых драм и женских истерик.
Катя, что случилось? С Денисом всё в порядке?
Лучше некуда. Он только что вынес мой чемодан из нашего общего дома. Вместе с моей лучшей подругой.
Ещё одна пауза, но теперь в ней чувствовалось напряжение.
Понял. Деньги? Документы? Что он подписал?
Она сказала всё. Дом. Наверное, и счета. Она уверена в себе, Владимир Петрович. У неё нет и тени сомнения. Это не похоже на обычную интрижку.
Где ты сейчас?
Пока здесь. Но я не останусь. Поеду в бабушкину квартиру на Ручной.
Хорошо. Ничего не трогай, ни с кем не говори. Я буду у тебя через час.
Катя положила трубку. У неё был час. Она оглядела спальню, которая вдруг стала чужой. Слабость накатывала волнами, но теперь её двигало нечто большее, чем просто воля к жизни.
Она подошла к гардеробной. Вещи Светланы висели рядом с её собственными. Катя не стала ничего собирать.
Вместо этого нажала на незаметную панель за шкафом. Открылся маленький сейф. Денис думал, что только он знает о нём. Но Катя знала всё о своём доме ведь это она его создала.
Внутри лежали документы и несколько флешек. Она взяла не старую, а новую, ту, что появилась там несколько месяцев назад, и положила её в карман. Потом написала короткое сообщение старому знакомому из службы компьютерной безопасности и нажала «отправить».
Выходя из дома, она не оглянулась. Она оставила позади не просто двадцать лет брака. Она оставила там ту Катю, которая прощала, терпела и верила.
Квартира на Ручной встретила её запахом старых книг и пыли. Катя села за кухонный стол, чувствуя, как стены этого места обнимают её защитой.
Ровно через час приехал Владимир Петрович. Он положил на стол кожаную папку.
Рассказывай.
И Катя рассказала. О болезни. О том, как Светлана стала приходить каждый день. О том, как Денис отдалялся, ссылаясь на «сложный проект».
Проект Владимир Петрович потер виски. Он называл его «Феникс». Я был категорически против. Слишком рискованно, почти афера. Но Денис меня не слушал.
Это её идея?
Светланы? Теперь я в этом уверен. Она работала в конкурирующей фирме, которую мы почти разорили в прошлом году. Кажется, это её месть.
Он открыл папку.
Худшее в том, что он использовал мой цифровой ключ для подписания кредитного договора. Огромного, под залог всего нашего общего имущества.
Катя посмотрела на него, и холодная ясность окончательно заполнила её сознание.
Он не мог провернуть это сам. У него не хватило бы знаний.
Но он сделал это.
Нет, Катя покачала головой. Он был лишь исполнителем. Она управляла им.
Она достала флешку.
Здесь все его транзакции за последний год. И переписка. Не со мной, конечно. Но я думаю, можно доказать, кто за этим стоит.
Владимир Петрович посмотрел на флешку, затем на Катю. В его глазах боролись удивление и уважение.
Катя Я недооценивал тебя.
Меня все недооценивали, ответила она. И это было их самой большой ошибкой.
Через два года Катя стояла посреди просторной мастерской, залитой светом. Пахло деревом, скипидаром и свежесваренным кофе.
Архив компании Владимира Петровича она привела в порядок. За полгода кропотливой работы не только систематизировала документы, но и нашла несколько забытых контрактов, принёсших фирме немалый доход.
Потом она открыла свою реставрационную мастерскую. Теперь у неё работали трое учеников, а заказы были расписаны на полгода вперёд.
Она слышала, что Денис живёт с матерью, работает мелким клерком. Светлана исчезла из города вскоре после обыска в её квартире и уголовного дела о мошенничестве. Говорят, сменила имя и уехала на юг, но Катя не искала её. Иногда по утрам, когда солнце косо падало на верстак и ложилось бликами на старинную раму, которую она медленно, почти нежно, реставрировала, Катя ловила себя на мысли, что больше не чувствует ни боли, ни гнева только тихую, твёрдую благодарность за то, что вовремя оказалась разбита. Потому что из осколков получилось что-то настоящее.
