Ну ты даёшь, Артём закинул голову назад, давясь от смеха. Прямо в глаза так и сказал? При всех отшил?
А что мне оставалось? Дмитрий нервно постукивал пальцами по столу. Я же женат. А она лезет, совсем обнаглела. Весь отдел уже шепчется.
Ну да, скромник, подкалывал друг. Другой бы воспользовался, а ты святошей прикидываешься.
У нас с тобой разные представления о верности, отмахнулся Дмитрий, но в глазах мелькнула усталость. Пока это были просто намёки, я делал вид, что не замечаю. Не хотел грубить и сцен устраивать.
В этом-то и ошибка, многозначительно приподнял бровь Артём. Молчанием ты её только обнадёжил.
Да что ей от меня надо? Вон холостых-то сколько!
Для таких, как она, штамп в паспорте не преграда, а вызов, философски заметил Артём. Знак, что мужик проверенный.
Варвара ворвалась в их отдел, как внезапный порыв ветра. Красавицей её назвать было нельзя резкие черты лица, низкий, чуть хрипловатый голос. Но когда она улыбалась, вокруг будто светлело. Начальница отдела кадров потом признавалась, что уже собралась отказать, но та вдруг улыбнулась и решение мгновенно переменилось.
Сначала Дмитрию она искренне нравилась. Её энергия и острый ум были как глоток свежего воздуха в унылой офисной рутине. Он с удовольствием помогал ей освоиться, делился опытом. Для него это была просто симпатия, без подтекста. Человек семейный, он видел в ней талантливую коллегу, почти младшую сестру.
Но границы стали размываться. Шутки Варвары приобрели двусмысленность, прикосновения навязчивость. Дмитрий, человек сдержанный, растерялся. Внутренний компас, всегда четко указывавший на нормы, закружился. Он стал избегать её, отказываться от совместных обедов. Но отступление только раззадоривало охотницу.
***
Дмитрию было около 35, и он выглядел человеком, который тщательно, почти с усилием, поддерживает порядок в своей жизни. Высокий, но слегка сутулящийся, будто стараясь казаться меньше. Тёмные, аккуратно подстриженные волосы с проседью на висках наследственность плюс ответственность. Спокойные глаза, но в их глубине усталость не от работы, а от внутреннего напряжения. Он носил строгие очки в тонкой оправе, которые снимал и потирал переносицу, когда нервничал. Одевался скромно: неброские рубашки, классические брюки. Никакой вычурности.
Шумные компании, флирт, интриги всё это было для него чужим и утомительным. Его стихией были тишина, порядок и сосредоточенность. Конфликтов он боялся, предпочитая отмолчаться, лишь бы не обострять.
Но в нём была внутренняя крепость любовь к семье. Ольга и дети были не просто частью его жизни, а её смыслом. Верность для него была не позой, а естественной потребностью.
Варвара заприметила его в первый же день. Он единственный не реагировал на её уловки. Соблазнить его значило не просто заполучить мужское внимание. Ей нужно было доказать себе и миру, что она желанна. Покорение женатого мужчины стало для неё высшей формой самоутверждения. Если такой «правильный» падёт к её ногам, значит, она чего-то стоит. Да и опыт подсказывал: за фасадом «идеального семьянина» всегда кроется ложь.
Уже через две недели работы Варвара с горящими глазами рассказывала подруге о своих чувствах.
Опять женатый? насторожённо спросила Арина. И с двумя детьми.
Пустяки! Он несчастен, я вижу. Заперт в золотой клетке. Его жена эта Ольга она его не понимает. Просто создала уют, а его душа рвётся на свободу!
Откуда ты это взяла? Ты с ней знакома?
Мне не нужно! Я вижу его. Он такой правильный, зажатый Это же ненормально! За этим боль. Он боится признаться даже себе. Я хочу ему помочь.
Варя, ты звучишь как героиня дешёвого сериала. Ты не хочешь «помочь». Тебя манит его недоступность. Но это чужая жизнь!
Ты не понимаешь. Это судьба! Я чувствую, мы созданы друг для друга. А его «идеальная» семья уверена, там не всё чисто. Ничего идеального не бывает. И я докажу.
***
Командировка в Нижний Новгород стала испытанием. Кто, как вы думаете, вызвалась ехать с ним? Перед клиентами Варвара была безупречна, и Дмитрий почти расслабился. Но поздно вечером в дверь его номера постучали.
У меня сквозняк, батареи не греют, стояла на пороге Варвара, кутаясь в халат, но так, что было ясно под ним лишь тонкая ночная сорочка.
Сердце Дмитрия ушло в пятки. Паника сдавила горло. Он мысленно представил лицо Ольги, её спокойные, доверчивые глаза.
Подожди, принесу одеяло, выдавил он, отворачиваясь. Вот, держи.
Варвара надула губы, но взяла.
Ты сам себя запер и ключ потерял, бросила она, уходя. Жаль. Надо уметь расслабляться. Уверена, внутри ты совсем другой.
Дмитрий закрыл дверь и прислонился к ней лбом, слушая, как стучит в висках. Он чувствовал не только облегчение, но и странную жалость к ней, к себе, к этой нелепой ситуации.
По возвращении Варвара будто забыла о нём. Дмитрий начал выдыхать. Но через пару недель она попросила подвезти. Скрепя сердце, он отказал.
Я тебе так противна?
Ты яркая и интересная, сказал Дмитрий. Но я люблю жену. У меня семья
То есть дело только в этом? в её глазах вспыхнул азарт.
Нет он запнулся, но Варвара уже исчезла. Он тут же пожалел о своей несобранности. И не зря.
Этой же ночью он проснулся от резкого толчка.
Дима, ты в себе? шёпот жены прозвучал, как удар. Ольга стояла в дверях, держа в руках его телефон. На экране переписка с Варварой, случайно оставленная открытой. Его лицо побелело.
Я ничего не сделал, прошептал он, не узнавая собственный голос. Я хотел только, чтобы она отстала.
Ольга молча смотрела на него, и в её глазах не было гнева только разочарование, тяжёлое и бездонное.
На следующий день Варвара получила повышение. Через неделю Дмитрий подал заявление на перевод в другой филиал.
Он уезжал молча, никому ничего не объясняя. Только перед выходом остановился у окна, в последний раз глядя на пустой стол Варвары.
И понял: никто из них не победил. Просто одни проигрывают громко, а другие тихо, годами.
