Татьяна поняла сразу, когда дёрнула за тряпицу, торчавшую из куста. Тряпка оказалась старой цветной пелёнкой, и она потянула её сильнее. И застыла: на уголке пелёнки лежал маленький ребёнок.
Под утро Татьяне приснился странный сон: будто её сын, Алёшка, стоит на крыльце и стучит в дверь. Она очнулась, резко вскочила и, шаркая босыми ногами, бросилась к двери.
Тихо. Никого. Такие сны снились ей часто и всегда обманывали, но каждый раз она бежала открывать. И сейчас распахнула дверь настежь, вглядываясь в ночную пустоту.
Тишина и сумрак окутывали её. Пытаясь унять тревожное сердце, она присела на ступеньку крыльца. И вдруг в этой тишине раздался чужой звук то ли писк, то ли шорох.
«Опять соседский котёнок запутался», подумала Татьяна и пошла выручать малыша из смородиновых кустов, как делала не раз.
Но это был не котёнок. Она поняла сразу, когда дёрнула за тряпицу. Потянула сильнее и замерла: на уголке пелёнки лежал крошечный ребёнок. Совсем голенький, наверное, размотался, пока лежал. Мальчик. Судя по пуповине, не отпавшей до конца, он родился совсем недавно.
Малыш уже даже не плакал, был мокрым, обессиленным и, видно, голодным. Когда Татьяна взяла его на руки, он слабо запищал.
Не помня себя, она прижала его к груди и побежала в дом. Нашла чистое полотенце, запеленала, укрыла тёплым одеялом и стала греть молоко.
Вымыла бутылочку, нашлась и соска, оставшаяся с весны, когда она выхаживала козлёнка. Мальчик жадно причмокивал, захлёбываясь, а потом, согревшись, уснул.
Утро наступило, но Татьяна его не замечала. Она думала о своей находке. Ей самой было за сорок, и в деревне молодые звали её уже тёткой.
Муж и сын погибли на войне не в один год, и осталась она на этом свете совсем одна. Не могла привыкнуть к одиночеству, но жизнь то и дело напоминала ей об этом, и скоро она научилась полагаться только на себя.
А сейчас растерялась. Взглянула на ребёнка тот спал, посапывая, как все младенцы.
Решила посоветоваться с соседкой, ещё раз глянула на малыша и пошла к Галине. У Галины всё было гладко: мужа и детей у неё не было, на войне никто не погибал, похоронки не приходили. Жила в своё удовольствие.
Все её мужчины приходили и уходили никого она не держала и не ценила, если что-то было не по ней. Сейчас Галина, статная и красивая, стояла на крыльце, накинув шаль на плечи, потягиваясь под солнцем. Выслушав рассказ, она коротко бросила:
Ну и зачем тебе это? И ушла в дом. Татьяна краем глаза заметила, как шевельнулась занавеска на окне значит, ночевал очередной ухажёр.
«Зачем? И правда зачем?» прошептала Татьяна.
Вернулась домой, собралась: накормила ребёнка, завернула в сухое, взяла еды в дорогу и пошла на остановку ловить попутку в город. Машину ждать пришлось недолго через пять минут рядом остановился грузовик.
В больницу? спросил водитель, кивнув на свёрток у неё в руках.
В больницу, сухо ответила Татьяна.
В приюте, пока оформляли документы на подкидыша, её не отпускала мысль, что поступает не по совести. Эта червоточина в сердце не давала покоя.
И так пусто было внутри! Такое же чувство она испытала, когда получила известие о гибели мужа, а потом и сына.
Как назвать мальчика? Какое у него имя? спросила заведующая.
Имя? переспросила Татьяна, задумалась на секунду и неожиданно для себя ответила: Алёша.
Хорошее имя, сказала заведующая. У нас тут много Серёж и Наташ. У кого-то родные погибли, а таких, как твой, бросают неизвестно кто. Мужиков нет, надо бы ребёнку радоваться, а тут бросила! Кукушка, а не мать!
Слова были не в её адрес, но на душе у Татьяны стало тяжко. Вернувшись домой к вечеру, она зажгла лампу и взгляд упал на старую пелёнку Алёши. Не выбросила её тогда, просто отложила. Теперь взяла в руки и села на кровать.
Механически перебирая тряпицу, она сидела так, будто ни о чём не думала. И вдруг пальцы нащупали в уголке пелёнки узелок.
В нём оказался серый клочок бумаги и простой оловянный крестик на шнурке. Развернув записку, Татьяна прочла:
«Добрая женщина, прости. Мне этот ребёнок не нужен, я запуталась в жизни, завтра меня не будет. Не оставь моего сына, дай ему то, чего я не смогу любовь, заботу и защиту».
Далее стояла дата рождения. И тут Татьяну прорвало: она рыдала и кричала, будто по покойнику. Слёзы лились рекой, а она думала, что их давно нет всё выплакала.
Вспомнила, как выходила замуж, как они были счастливы с мужем. Потом родился Алёшка и снова счастье. В деревне бабки завидовали: Татьяна светилась от радости.
А почему бы не светиться, если муж любимый, сын любимый. И они её обожали. Перед самой войной Алёша окончил курсы шофёров и обещал возить её на новой машине, которую ему должны были дать в колхозе.
А потом пришла беда… В августе 42-го принесли похоронку на мужа, а в октябре на сына. И всё, кончилось её счастье навсегда.
И стала она такой же, как все в деревне. Просыпалась ночью, бежала к двери, распахивала её, вглядываясь в темноту.
Вот и этой ночью не спалось. Бегала на улицу, слушала тишину, чего-то ждала. Утром Татьяна снова поехала в город.
Заведующая приютом узнала её сразу и не удивилась, когда та заявила, что забирает мальчика обратно так велел ей погибший сын.
Хорошо, сказала заведующая, забирай, с документами поможем.
Завернув Алёшу в одеяло, Татьяна вышла из приюта с другим сердцем в нём не было больше той тяжёлой тоски и пустоты, что жили там все эти годы.
Теперь там поселились другие чувства счастье и любовь. Если человеку суждено быть счастливым, значит, он им будет. Так и случилось с Татьяной.
В её пустом доме после возвращения встретили только фотографии мужа и сына на стене.
Но в этот раз их лица показались ей другими не скорбными, а словно просветлёнными, мягкими, одобряющими.
Татьяна прижала к себе маленького Алёшу и почувствовала себя сильной ведь ему ещё долго понадобятся её помощь и защита.
А вы мне поможете, сказала она фотографиям.
Прошло двадцать лет. Алёша вырос хорошим парнем. Каждая девушка мечтала быть с ним, но он выбрал ту, к которой легло сердце, Любу.
Привёл он её как-то к матери познакомиться, и Татьяна поняла: её сын стал настоящим мужчиной. Благословила молодых.
Сыграли свадьбу, стали строить своё гнёздышко. Потом пошли дети, а младшего назвали Алёшей. И стала Татьяна богатой на родню.
Одной ночью проснулась она от шума за окном и по привычке пошла к двери. Распахнула её, вышла во двор. Надвигалась гроза, вдали сверкало.
Спасибо тебе, сынок, тихо сказала Татьяна в темноту, теперь у меня целых три Алёшки, и всех вас я люблю.
Качнулось большое дерево у крыльца, посаженное мужем, когда родился Алёша. А впереди блеснула молния как солнечная улыбка Алёшки.
