Из соседней комнаты донесся звон. Опрокинув кастрюлю, Аграфена рванула туда. Мальчишка растерянно смотрел на осколки разбитой вазы.
“Ты что натворил?!” взорвалась хозяйка и ударила внука мокрым полотенцем.
“Бабка, щас уберу!” кинулся он к осколкам.
“Я тебе щас уберу!” полотенце снова опустилось на спину. “Сиди на лавке и не дергайся!”
Подобрала осколки, вернулась на кухню. На полу лужа, в ней картошка валяется хоть сырая, не жалко. Собрала, перемыла, в печь сунула. Села и заплакала, мысленно костеря дочь:
“Ну почему, почему у всех как у людей? А у меня? Своего мужа нет, и у дочери тоже. Хоть бы так и осталось. Ан нет потащилась в город на вокзал, нового мужа-зэка везёт. Говорит, хороший. Три года с ним переписывалась. Любовь у них, а в глаза не видела. И теперь он у меня жить будет. Мало того, что её с внуком кормлю теперь ещё и его поить-кормить. Ну уж этого зятя я живо со света сживу! Сбежит, как миленький.”
“Бабка, можно на улицу?”
“Иди, иди! Только оденься нормально. И к реке не подходи ледоход вот-вот начнётся.”
“Ладно, бабка!”
Кажется, приехали. Аграфена глянула в окно. Отсюда видно вся рожа в шрамах. Ну и дура же она! Мало того, что зэк, так ещё и страшила.
Дверь открылась. Вошли.
Фекла жениха привела.
“А я как раз к нему,” усмехнулся участковый. “Справку об освобождении проверю. Да и погляжу, что за человек твой зять.”
“Да пошёл ты! Они сейчас обедают. Только он мне не зять, и зятем не будет!”
***
Пошла Аграфена за внуком. Да и искать-то где? Вон, с пацанами носится. Но домой идти не хотелось. Постояла с бабками, потрепалась. Хочешь не хочешь пора.
Взглянула на здоровенные чурбаны. Кто их расколет? Зашла в сарай, схватила топор, начала от маленького чурбана щепу откалывать. Замахнулась снова и чья-то крепкая рука перехватила топорище.
“Тёть Аграфена, дай-ка я!”
“Давай!” хмуро глянула на зятя.
Тот провёл пальцем по лезвию, головой покачал:
“Брусок есть?”
“Зайди в времянку, там у покойного мужа мастерская была.”
***
Зашёл Пантелей в мастерскую глаза разбежались. Чего тут только нет! Включил наждак. Работает! Наточил топор. Да ещё и колун рядом стоящий прихватил.
Вышел и давай чурбаны колоть пополам. Потом топором на поленья рубить. К вечеру все дрова переколол и в сарай стащил.
Выходит тёща, головой качает. И даже улыбка мелькнула.
“Тёть Аграфена,” говорит он, “У забора брёвна валяются.”
“Не-е, это уже не заработает.”
“Пойдём ко мне, у меня такая же. Может, из двух одну соберём.”
Пришли к деду. У того пила “Дружба” совсем убитая, зато звёздочка цела и цепь ещё ничего.
“Забирай!” ухмыльнулся Архип. “Заработает мои брёвна перепилишь.”
***
А сосед-то и говорит:
“Слушай! Ты мне их переколи да в сарай перетаскай!” и две пятихатки суёт.
Сделал Пантелей, как просили. Вернулся, деньги на стол положил:
“Тёть Аграфена, держи!”
Покачала головой, но довольная улыбка проскользнула. В деревне редко деньгами платят обычно бартером.
***
На следующий день Пантелей за мотоплуг взялся. Пора огороды пахать. Сидит во дворе, запчасти перебирает. Тут пацан вбегает, глаза круглые. Как заорёт:
“Мы на льдинах катались, а вашего Ваньку унесло спрыгнуть не может!”
Выскочили Аграфена с дочкой, все к реке побежали.
Льдина с мальчишкой медленно отплывала к середине реки. А по течению другие, огромные, надвигаются. Видно, затор выше прорвало.
Завопила Фекла.
Но Пантелей уже нырнул в ледяную воду и поплыл. Доплыл, забрался. А к ним уже громадина подползает сейчас раздавит.
“Слушай, Ванька!” наклонился Пантелей. “Ты ж мужик. Когда льдина подойдёт прыгаем на неё, иначе нас сомнёт. Секунда будет. По рукам? Приготовься! Прыгай!”
Схватил мальчишку и швырнул на льдину. Сам прыгнул, но ногой об край ударился. Штанина алеет. Ванька смотрит на свои расцарапанные руки.
А льдина уже на середине, где течение сильнее. И понесло их вниз.
***
С берега всех охватил ужас.
“Пропадут!” раздался чей-то голос.
“Может, и нет,” участковый вслух рассудил. “Река впереди поворачивает, а Пантелей парень не дурак.”
И Мишка рванул к своей “Ниве” на берегу.
Пантелей прижал мальчишку, согревая:
“Слушай, сынок! Первое испытание прошли. Теперь второе. Льдина вон в тот берег ударит сильно. Отходим на другой край.”
Берег ближе, ближе… Удар! Вместе перелетели льдину и очутились на гальке.
“Жив!” поднял Пантелей Ваньку.
“Рука болит, и нога тоже.”
“Ерунда!” усмехнулся мужчина. “До свадьбы заживёт.”
“Ага, а кровь течёт.”
“Терпи! Надо к дороге выбираться.”
“Болит-то…”
“Не ной! Ты ж мужик!”
***
Через пару минут вышли на дорогу. И тут из-за поворота “Нива”. Выскакивает участковый:
“Вроде живы?” кивнул Пантелей.
“Ой, да вы мне не нравитесь! Быстрее в машину! В больницу!”
***
Дочь на кровати ревёт. Аграфена у окна не шелохнётся. Звонок на телефоне заставил вздрогнуть. Фекла схватила телефон. На экране: “Участковый”.
“Ну что, что с ними?!” прижала трубку к уху.
“Твой Ванька тут сидит, весь в бинтах. Сейчас ему дам.”
“Мама…” донеслось из трубки.
“Сыночек, ты как?”
“Нормально, мам! Я ж мужик!”
“Всё в порядке, Фекла!” голос участкового.
Аграфена вырвала телефон:
“Мишка, Мишка, а зять как?”
“Его зашивают… Стой, вышел.”
“Пантелей, ты как?”
“Да нормально.”
“Тётка Аграфена, всё путём!” голос участкового. “Сейчас привезу и внука, и зятя.”
Аграфена облегчённо вздохнула и махнула дочери:
“Хватит сопли распускать. Мужики сейчас приедут голодные, небось… Готовь им поесть.”
Жизнь штука простая. Сначала ругаешь судьбу, а потом оказывается, что самый чужой человек твоя опора. Вот и верь после этого людям на слово.
