В шестьдесят пять лет Арсений думал, что его история уже закончена. Его жена, с которой он прожил сорок лет, ушла из жизни пять лет назад, оставив после себя тишину, заполнившую каждый угол его дома. По вечерам он сидел один у печки, наблюдая, как тени пляшут по стенам, уверенный, что любовь удел только молодых.
Но судьба часто поджидает тот момент, когда сердце меньше всего его ждёт.
Одним хрустальным осенним днём Арсений навестил старого друга Геннадия. Их разговор прервал тихий смех. Обернувшись, он увидел дочь Геннадия Лидию, приехавшую из университета. Она сияла её улыбка была мягкой, а во взгляде светилась доброта, какой Арсений не видел уже много лет.
Несмотря на разницу в возрасте, между ними пробежала тёплая искра. Сначала это были лишь долгие разговоры за чаем, обмен стихами, песнями и любовью к природе. Мудрость Арсения встречалась с юной мечтательностью Лиды, и странным образом они дополняли друг друга так, как никто не ожидал.
Но Геннадий, отец Лидии, пришёл в ужас.
«Ты опозоришь семью!» гремел он, запрещая дочери видеться с Арсением.
«Он тебе в деды годится!»
Он запер двери, рвал письма и запрещал даже произносить имя Арсения. Но любовь, однажды родившись, не умирает.
Арсений ждал у высоких кованых ворот, лишь бы увидеть её тень в окне. А Лида, дрожащая, но смелая, просовывала между прутьями записки:
«Я буду ждать тебя, сколько понадобится».
Чем сильнее мир противился им, тем глубже становилась их любовь. После месяцев слёз и тайных встреч Лида осмелилась пойти против отца. Вместе они отстояли право любить.
Их свадьба была скромной, но наполненной искренним теплом. Соседи шептались, но многие вытирали слёзы, глядя, как дрожащие руки Арсения держали букет Лиды. Когда она шла к нему, казалось, будто после долгой грозы выглянуло солнце.
Клятвы они произносили сквозь слёзы и веру. Для Арсения это было доказательством, что даже после потерь любовь возвращается, как весна после зимы. Для Лиды мужеством идти за сердцем, несмотря на пересуды.
Той ночью, когда гости разошлись и смех растворился в тишине, Арсений перенёс невесту через порог их дома. Это должно было стать началом новой главы радостной и светлой.
Но когда стало совсем тихо, он заметил, как дрожат руки Лиды. Её взгляд бежал в сторону, улыбка дрогнула. Когда он осторожно начал расстёгивать пуговицы её платья, она вздрогнула.
Сначала он подумал, что это просто застенчивость.
Потом, под тканью, увидел то, от чего у него перехватило дыхание.
По её боку и спине тянулись бледные, неровные шрамы едва заметные, но не скрываемые.
«Лида прошептал он, голос почти беззвучный. Что с тобой случилось?»
Слёзы навернулись ей на глаза. Она прижала платье к груди и тихо сказала:
«Я так боялась, что ты увидишь меня такой. Боялась, что отвернёшься».
Она опустилась на край кровати, дрожа.
«Много лет назад, ещё до нашей встречи, в нашем доме случился пожар. Отец спас меня, но я успела обгореть. Шрамы остались. Он он стыдился. Думал, что меня никто не полюбит что если узнают, никто не захочет меня. Поэтому он и пытался нас разлучить».
У Арсения сжалось сердце. Медленно опустившись перед ней на колени, он взял её дрожащие руки в свои морщинистые ладони.
А потом нежно поцеловал каждый шрам один за другим.
«Лида, сказал он, голос дрогнул, это не изъяны. Это доказательство, что ты выжила что ты боролась. Для меня ты от этого только прекраснее. И клянусь, пока я дышу, тебе больше не придётся прятаться».
Она заплакала, прижавшись к его плечу, и страх растаял, уступив место тихому облегчению. Впервые в жизни она почувствовала, что её действительно видят.
На следующее утро Арсений привёл Лиду к её отцу.
Увидев их, Геннадий окаменел пока не разглядел слабые следы на коже дочери.
Арсений заговорил первым:
«Ты прятал её из-за этого, твёрдо, но мягко сказал он. Но она сильнее нас обоих. Ты думал, её шрамы делают её недостойной, а они делают её удивительной».
Голос Геннадия дрогнул:
«Я лишь хотел уберечь её от жестокости но теперь вижу жестоким стал я».
Он протянул руку, слёзы блестели в глазах.
«Прости меня, дитя».
Лида шагнула вперёд и обняла его. Впервые за долгие годы отец держал её без тени стыда.
С того дня Лида больше не скрывала шрамы. Она носила платья, которые открывали их не для жалости, а для правды.
Когда любопытные спрашивали, она мягко улыбалась и отвечала:
«Это напоминания о том, что я выжила».
Арсений стоял рядом, седые волосы сверкали на солнце. Вместе они превратили сплетни в восхищение. Их любовь стала тихой легендой в их городе доказательством, что красота не в совершенстве, а в силе и достоинстве.
И в первую годовщину Арсений взял её за руку и снова прошептал ту же клятву:
«Ты вернула мне жизнь, Лида. И я до конца дней буду напоминать тебе, что тебе не нужно быть идеальной только любимой».
