Мама сдала их в детдом сразу после Нового года Девочки плакали. Они были домашними детьми. Пока мать устраивала личную жизнь, а она этим занималась постоянно, сёстры, Таня и Люда, жили у бабушки. Но на Николу Зимнего бабушки не стало, и мать отдала их в интернат. Нет, она не была распутницей, не пила и даже не курила. Только вот несправедливо: бывший муж живёт как хочет, а она с двумя обузами одна должна маяться?
Мать расстёгивала пальтишко на Люде и приговаривала: «Не ревите, обстоятельства так сложились, я что, виновата? Вам тут хорошо будет, сами потом спасибо скажете!» Люда уже захлёбывалась от плача, ей было всего три года, и она толком не понимала, что происходит. Но, глядя в злые мамины глаза и в перепуганное заплаканное лицо старшей сестры, семилетней Тани, чувствовала всё плохо. Мать шипела: «Не позорьте меня, я ж от вас не отказываюсь, вот устроюсь и заберу. На Пасху приеду, заберу!» Девочки ещё потихоньку всхлипывали, но притихли: мама же сказала, что вернётся!
Привыкали к детдому тяжело, хотя воспитатели их любили за отсутствие наглости, смышлёность и трогательную привязанность друг к другу. Таня покоряла всех своими серьёзными тёмными глазами, а Людочка была похожа на беленький добродушный колобок. Люда дёргала Таню за рукав: «А когда Пасха? Она прийдёт, и нас заберёт к маме?» Таня терпеливо объясняла: «Пасха это праздник, он весной бывает, помнишь, как бабушка яйца красила?» Люда важно кивала, но потом, вспомнив бабушку, на её ресницах появлялись крошечные слёзки. Сама Таня тоже хотела знать, когда же Пасха. С этим вопросом она подошла к воспитательнице. Ирина Николаевна удивилась: обычно дети ждут Новый год или день рождения. Но всё же подарила Тане маленький календарик: «Смотри, вот этого числа будет Пасха, я кружочком обвела. А сейчас вот это число. Каждая цифра день. Я в школе тоже дни до каникул вычёркивала». Таня тоже стала зачёркивать числа, и хвостик цифр до приезда мамы становился всё короче.
Утром в Светлое Воскресенье Люда прибежала к Тане, сжимая в кулачке красное яичко: «Тань! Тань! Сегодня мама приедет, я такая рада! А ты рада?» Таня и сама не могла дождаться. Сначала ждали весело, но после тихого часа ей уже хотелось плакать. А тут ещё Люда вертелась рядом и ныла. К вечеру, когда Таня поняла, что мама их обманула, она успокаивала сестру: «Наверное, мама на автобусе ехала, а он застрял. Я сама слышала дороги совсем разбитые! Так все воспитатели говорят. Людочка, не плачь, автобус вытащат, и мама завтра приедет. А пока она в деревне ночевать будет!» Маленькая сестра кивала, глотая слёзы. Но мама так и не приехала, хотя девочки ждали её каждый день, придумывая новые оправдания.
Однажды утром Таня не нашла Люду. Воспитатели объяснили, что младшую сестру забрала мать. Гораздо позже Таня узнала, что мама написала на неё отказную. Но Тане повезло: через два года её разыскала тётя Валя, сестра отца. Добрая женщина, она взяла её к себе, и Таня сама не заметила, как стала называть её мамой.
Прошли годы. Таня выучилась на медсестру, вышла замуж, родила сына. Жили скромно, но дружно. И вдруг письмо. От Люды!
«Здравствуй, сестрёнка! Ты, наверное, меня совсем не помнишь? Я только твои косички запомнила и тапочки в клеточку. Как же я хочу тебя увидеть! Мы недавно вернулись в наш район, живём в Берёзовке. Если не против, можно я приеду в гости?»
Таня пожала плечами: странно, сама не зовёт, а напрашивается Но согласилась.
Люда, в голубой курточке, прихрамывая, шла навстречу и радостно махала рукой! Узнала в толпе на автовокзале, крепко обняла Таню и заплакала: «Сестрёнка, я тебя сразу узнала! Вот так, веришь?» Таня буркнула: «Плакса, как была, так и осталась», но у самой в глазах защипало.
За ужином Люда рассказывала: «Ты на маму не сердись. Дядя Серёжа, когда они познакомились, сразу сказал, что её и с детьми примет. Только она побоялась двоих сразу забирать. Потом у них сын родился, потом дочка! Вика куколка, нам с тобой рядом не стоять. Дядя Серёжа хорошо зарабатывает, столяр классный. Мы даже на юг ездим. А в седьмом классе меня бык поднял на рога вот, хромаю. Какой у тебя пирог вкусный, рецепт дашь?»
Таня спросила: «А работаешь? Учишься? Друзья есть? Ты ведь красавица!»
Люда смутилась: «Я долго лечилась денег куча ушла. По дому помогаю, дяде Серёже со столяркой Мама в администрации бухгалтером. А друзья Ну, я хромаю Но привыкла».
Таня уговорила Люду остаться на ночь. Сестра заснула, едва голова коснулась подушки. Таня случайно взглянула на её одежду, аккуратно сложенную на стуле. Всё было чистым, но потрёпанным, заштопанным В больнице санитарки копейки получают, но и то лучше одеваются!
Таня разбудила мужа в три часа ночи: «Отвези меня в Берёзовку». Тот ругался, но повёз. По дороге она объяснила, и он кивнул.
Дом матери нашла легко. Сердце колотилось, когда стучала в дверь. Мать открыла и не узнала её. Таня сказала: «Доброе утро, мама. Вот и встретились». Та недовольно поздоровалась, будто Таня не родная дочь, а надоедливая соседка. Потом спросила: «А Людка где? В хлеву? Пусть идёт, детям завтрак готовить, с вчерашнего дня не убрано».
Таня ответила спокойно: «Люда у меня поживёт. Собери её вещи Денег тоже дайте. Я её устрою санитаркой, потом профессию получит. И ногу лечить надо такая красавица, а хромает! Слышишь?»
Мать надула губы: «Иди-ка ты отсюда! За Людой мы сами приедем!»
Таня твёрдо покачала головой: «Не Люда, а Людочка! Людой корову свою зови. Хочешь, сейчас полдеревни соберу? Пусть все узнают, как порядочная бухгалтер детей в детдом бросила? Захочешь уехать найду тебя везде!»
Мать скривилась и захлопнула дверь. Через полчаса вышел сутулый мужчина с рюкзаком: «Я Сергей. Вот вещи Передай Люде, чтобы всё у неё хорошо было. Деньгами поможем. И ты на мать особенно не злись. Жизнь у всех непростая».
Таня шла к машине и думала: да, непросто. А разве просто это сложно? Чтобы мужики не пили, бабы детей не бросали, братья и сёстры друг друга не забывали
Просто быть людьми.
