Передай Дмитрию, чтобы срочно приехал! дочь едва сдерживала слёзы. Все трое малышей с температурой, капризничают. Мне одной с ними в больницу не добраться. Пусть подвезёт на машине!
Василиса молча кивнула, хотя Галина этого видеть не могла. Сердце сжалось от тревоги за внучат.
Сейчас всё устрою, родная. Не волнуйся, старалась говорить ровно, чтобы не усугублять дочкино беспокойство.
Она положила трубку и замерла. Пальцы дрожали, набирая номер сына. Трое больных детей, Галина одна, муж на смене. Дело срочное.
Дмитрий не подведёт, в этом она не сомневалась…
Первый гудок. Второй. Наконец сын ответил.
Мам, здравствуй, голос его звучал торопливо.
Димочка, тут беда… Василиса подбирала слова. Галя звонила. Все трое малышей заболели, к врачу срочно надо. Муж её на заводе, отлучиться не может. Ты бы не мог подвезти их? Думаю, ненадолго.
На другом конце тягостная пауза. Слышно было лишь дыхание и далёкий гул голосов.
Мам, сегодня никак, Дмитрий вздохнул. У Лены юбилей. Ресторан бронировали ещё месяц назад. До Гали через полгорода ехать, да ещё пробки. На ужин не успеем. Так что без меня…
Василиса стиснула телефон. Ладонь вспотела. Неужели всерьёз отказывается?
Дмитрий, ты слышишь себя? Дети болеют! Твои же племянники! с трудом сдерживала крик. Гале одной с тремя не справиться! Им к врачу надо!
Мам, я понимаю, сын говорил ровно, будто воду в рот набрав. Но у нас планы. Не можем же всё отменить. Пусть такси вызовет. Или вы с отцом помогите. В чём сложность?
Василиса опустилась на табурет. Ноги подкосились. Не верила своим ушам.
Отец на смене! теперь уже не сдерживалась. Я одна с троими не управлюсь! Ты что, совсем не соображаешь?
Мам, не могу. Прости, Дмитрий резко оборвал. Это не мои проблемы. Дети забота Гали. Пусть сама разбирается.
В груди будто печь раскалили. Как он посмел?
Как не твои?! голос сорвался. Это твоя кровь! Твоя сестра! Неужели нельзя разок помочь родному человеку?!
Сказал не могу. Нам пора, извини, Дмитрий положил трубку.
Гудки резали слух. Василиса тупо смотрела на экран. Руки тряслись. Набрала снова сын не взял. Ещё раз молчание.
Внутри клокотало что-то жгучее. Как он посмел? Набрала номер невестки. Может, Лена вразумит.
Алло, Василиса Петровна? невестка ответила сразу.
Леночка, милая, с трудом сдерживала дрожь. Уговори Дмитрия помочь. Ведь это же его племянники! Они больны! Гале одной не справиться! Ты же сама мать, должна понимать!
Лена вздохнула. Говорила равнодушно, будто про погоду.
Василиса Петровна, с детьми должны справляться родители. Есть такси, есть скорая. Они уже не младенцы. Галина взрослая, разберётся.
Василиса окаменела. Эти слова обожгли сильнее, чем отказ сына.
Лена, ты хоть представляешь, каково везти троих больных детей в такси?! голос сорвался. Они же маленькие! Гале не под силу!
Это её дети, Василиса Петровна, Лена словно читала по бумажке. Мы этот вечер планировали давно. Не станем его портить из-за чужих проблем.
Ярость хлынула волной, смывая последние сомнения.
Тогда со своими детьми даже не вздумайте к нам обращаться! крикнула Василиса и бросила трубку.
…Следующие дни прошли в тумане. Сын не звонил. И она молчала. Мысли крутились, как листья на ветру, но ответа не было.
Ночью Василиса ворочалась без сна. В ушах звенел тот разговор. Где ошиблась? Как вырастила такого бессердечного?
Муж пытался заговорить, но она отмахивалась. Нужно было разобраться самой.
На четвёртый день терпение лопнуло. Василиса поехала к Дмитрию. Надо посмотреть в глаза, понять, как он мог так поступить.
Дверь открыла Лена. На лице мелькнуло удивление, но она молча пропустила свекровь.
Где Дмитрий? резко спросила Василиса, даже пальто не сняв.
В зале, невестка кивнула.
Василиса распахнула дверь. Сын поднял глаза. На миг в них мелькнуло что-то неуловимое, но сразу же взгляд стал каменным.
Мама? Что случилось?
Как ты мог?! вырвалось так громко, что Дмитрий вздрогнул. Всё, что копилось, хлынуло наружу. Больным детям отказать! Родной сестре! Я не для этого тебя растила! Не для того, чтобы ты эгоистом стал!
Дмитрий медленно встал. Лицо оставалось бесстрастным, будто ледяная маска.
Мам, ты могла такси вызвать, пожал плечами. Сама к Гале съездить. Я не обязан бросать всё по первому зову.
Помолчал. Взгляд стал твёрже.
Или забыла, как Галина с нами общаться перестала? продолжил он. С тех пор как квартиру купили. Шёпотом за спиной гадости говорит, в лицо не здоровается… Полгода так, а теперь вдруг помощь понадобилась.
Василиса опешила. Слова застряли в горле.
Это… не повод… запнулась. Галя с детьми в съёмной квартире, а вы с Леной в своей, без детей. Ей, конечно, обидно. А что не здоровается не знала… Какие гадости?
Дмитрий сузил глаза. Лена стояла в дверях, скрестив руки.
Много чего. И про меня, и про Лену. А насчёт квартиры не её дело, сын говорил холодно. Мы на неё сами заработали. Без чьей-либо помощи. И свои проблемы пусть Галина сама решает. Нечего через тебя нас втягивать.
Василиса шагнула вперёд.
Да что ты несёшь?! снова закричала. Это же сестра! Кровь твоя!
Нет, мама, Дмитрий тоже повысил голос. Моя семья Лена. А Галине надо было головой думать, прежде чем троих рожать! Я не обязан за неё отвечать!
Василиса содрогнулась.
Эгоист! выкрикнула. Думаешь только о себе! Сестра еле справляется, а тебе хоть бы что!
Помочь? Дмитрий усмехнулся. А почему я должен помогать тому, кто полгода меня в грязь вытирает? Мы с Галиной больше не общаемся! Ты что, не видела?!
Он перевёл дух, продолжил тише:
Хотя о чём это я? покачал головой. Ты всегда переживала только за Галю. А я для тебя пустое место.
Бессердечный! Василиса резко повернулась. Смотреть на него больше не могла. Не так я тебя воспитывала! Всю жизнь учила помогать близким!
Выбежала на лестницу. Остановилась, дыша прерывисто. Внутри всё горело.
Морозный воздух обжёг лицо, но легче не стало. Шла к остановке, а в голове стучало: где ошиблась? Почему сын не понимает простого семья должна держаться вместе?
Но где-то в глубине, куда боялась заглядывать, шевелилось что-то тревожное. Слова Дмитрия о Гале. О том, что она сама отвернулась. О том, что у него теперь своя семья. О том, что мать его не замечала…
Остановилась посреди тротуара. Прохожие обходили. А вдруг он прав? А вдруг сама виновата?
Нет. Резко тряхнула головой. Признать это значит признать крах всей жизни.
Но сомнение уже точило душу, как ржавчина.
Маршрутка тряслась на ухабах. Василиса смотрела в окно. Жизнь шла своим чередом. А что-то внутри надломилось.
Сможет ли когда-нибудь забыть этот отказ? Сможет ли сын простить её слепоту?
Закрыла глаза. Может, завтра будет яснее. Может, найдутся нужные слова.
А может, уже поздно…
