Отец, изгнанный из собственного дома, нашёл надежду в доброй руке.
Сын и невестка выгнали старика из его же жилища, заявив, что места для него уже нет. Пожилой человек почти замёрз, когда нежное прикосновение скользнуло по его лицу.
Генри сидел на ледяной скамейке в парке на окраине Лиона, дрожа от пронизывающего холода. Ветер завывал, как голодный волк, крупные снежинки падали, а ночь расстилалась, как бесконечное чёрное море. Он уставился в пустоту, не в силах понять, как тот, кто построил свой дом собственными руками, оказался сегодня на улице, отвергнутый, словно ненужный старый предмет мебели.
Всего несколько часов назад он ещё находился в знакомых стенах своего дома. Но сын Жюльен посмотрел на него с ледяным равнодушием, будто видел чужого, а не отца.
Папа, мы с Жюли больше так не можем, сказал он без колебаний. К тому же тебе нужны уход и, может быть, дом престарелых или маленькая комнатка. У тебя ведь есть пенсия.
Жюли, его невестка, кивала рядом, словно это было самое естественное решение.
Но это мой дом дрожала голосом не столько холод, сколько боль предательства, разъедавшая изнутри.
Ты всё подписал, ответил Жюльен, подняв плечи с такой холодной безразличностью, что у Генри перехватило дыхание. Документы в порядке, папа.
В тот момент старик осознал, что у него больше ничего не осталось.
Он не стал спорить. Гордость или отчаяние заставили его просто развернуться и уйти, оставив позади всё ценное.
Сидя в темноте, завернувшись в старое пальто, он задавался вопросом, как мог доверять сыну, воспитывать его, отдавать всё, а в итоге стать лишним? Холод проникал до костей, но боль в душе была ещё острее.
Вдруг он ощутил прикосновение.
Большая пушистая лапа осторожно прилегла к его онемевшей руке.
Перед ним стояла собака крупная, с густой шерстью и почти человеческим взглядом. Она внимательно посмотрела на Генри, а затем вмятила влажный нос в его ладонь, словно шепча: «Ты не один».
Откуда ты, большой друг? пробормотал старик, сдерживая слёзы, которые уже готовились вырваться наружу.
Собака задрожала хвостом и лёгонько потянула за край его пальто.
Что ты хочешь? удивилось Генри, но в его голосе уже не звучала прежняя печаль.
Упрямая собака продолжала тянуть, и, вздохнув, старик решил последовать за ней. Что терять?
Они прошли несколько заснеженных улиц, пока перед ними не открылась дверь маленького дома. На пороге стояла женщина, завернувшаяся в плотный платок.
Гастон! Куда ты делся, озорник?! воскликнула она, заметив дрожащего мужчину. О Боже Вы выглядите совсем плохо!
Генри хотел ответить, что справится сам, но из его горла вырвались лишь хрипящие звуки.
Вы замёрзнете! Быстрее входите! она схватила его за руку и почти силой тащила внутрь.
Генри очнулся в тёплой комнате. Воздух наполнял аромат свежезаваренного кофе и сладкий запах возможно, коричных булочек. Понадобилось немного времени, чтобы понять, где он находится, но тепло окутало его тело, прогоняя холод и страх.
Добрый день, прозвучал мягкий голос.
Он обернулся. Женщина, спасшая его ночью, стояла у двери с подносом в руках.
Меня зовут Клэр, улыбнулась она. А вас?
Генри
Ах, Генри, её улыбка расширилась. Мой Гастон не пустит в дом кого попало. Вам повезло.
Он ответил слабой улыбкой.
Не знаю, как вас поблагодарить
Расскажите, как вы оказались на улице в этом холоде, предложила она, ставя поднос на стол.
Генри колебался, но в глазах Клэр была такая искренность, что он сразу же начал всё открыто рассказывать: о доме, о сыне и о предательстве тех, ради кого он жил.
Когда рассказ завершился, в комнате воцарилась тяжёлая тишина.
Оставайтесь здесь, неожиданно сказала Клэр.
Генри посмотрел на неё, ошарашенный.
Что?
Я живу одна с Гастоном. Мне нужна компания, а вам нужен кров.
Я я не знаю, что сказать
Скажите «да», снова улыбнулась она, а Гастон, будто одобряя, прижался носом к её руке.
В тот момент Генри понял: он нашёл новую семью.
Через несколько месяцев, при помощи Клэр, он подал иск в суд. Подписанные под давлением бумаги признали недействительными, и дом был возвращён ему.
Но он не вернулся туда.
Это место больше не моё, тихо сказал он, глядя на Клэр. Пусть они его оставят.
Ты прав, кивнула она. Потому что твой дом теперь здесь.
Он посмотрел на Гастона, уютную кухню и женщину, подарившую тепло и надежду. Жизнь не заканчивалась она только начиналась, и впервые за годы Генри почувствовал, что может быть счастлив.
Отец, выгнанный из дома, находит надежду благодаря протянутой руке помощи.
