Придётся уехать бабушка оставила завещание, и мне достался дом у моря. Дом старый, большой, и, если честно, я всё детство проводила там летние каникулы.
Душный городской воздух в тот день казался Алисе особенно удушающим. Конверт был пожелтевшим от времени и пах морем, солью и чем-то неуловимо родным запахом детства. Дрожащими пальцами она вскрыла его и прочла строки, написанные аккуратным, старомодным почерком. Бабушка Софья оставляла ей дом тот самый, у тёмно-синего моря, где прошли лучшие лета её жизни.
Сердце Алисы забилось чаще, радость смешалась с грустью. Она почти чувствовала горячий песок под босыми ногами, слышала шум прибоя, вспоминала нежные руки бабушки, всегда встречавшие её на пороге.
Она тут же позвонила Максиму. Его голос в трубке прозвучал отстранённо и слегка раздражённо, будто она оторвала его от чего-то очень важного.
«Макс, мне нужно уехать», начала она, стараясь говорить твёрдо, но готовясь к его реакции. «Бабушка оставила завещание. Мне достался тот дом у моря».
На том конце провода повисло молчание.
«Дом? Тот старый, полуразвалившийся?» спросил он, и насмешка сквозила в его тоне.
«Он не полуразвалившийся!» вспыхнула Алиса. «Он старинный, большой, полный истории. Ты же помнишь, я каждое лето там проводила. Родители отправляли меня без всяких опасений, потому что бабушка Софья обожала меня и зорко за мной следила. Она даже водила меня за руку к морю, когда я была маленькой. А потом, когда подросла, я бегала туда с местными ребятишками. Ох, и накупались же мы! Бутерброды с собой, фрукты и на весь день, до самого вечера. Солнце, волны, смех»
«И надолго?» его сухой, деловой голос оборвал её, возвращая её в душный город.
«Не знаю точно, но точно не на три дня», вздохнула она. «Мне нужно осмотреться, привести всё в порядок. Я там не была целую вечность. В последний раз на втором курсе университета. А с тех пор прошло три года, как я закончила учёбу и начала работать. Возьму отпуск и поеду. А ты» Она замолчала, вкладывая в слова всю надежду. «Можешь приехать позже. Это всего день на машине. Выедешь рано утром к вечеру будешь здесь. Возьми пару дней за свой счёт, и мы отдохнём. У моря».
«Не скажу, что скучал по морю», прозвучал его вялый ответ. «Ладно, не обещаю, но посмотрю, как с работой»
Эти слова повисли в воздухе. Он «посмотрит». Как всегда «смотрел», а в итоге оставался в городе, погружённый в свои дела, которые всегда были важнее её.
Прошло три дня. Алиса собрала чемоданы; сердце трепетало от предвкушения и тайной надежды, что Максим передумает, приедет, отвезёт её на вокзал, поцелует на прощание и скажет, что будет скучать. Вместо этого за три часа до поезда раздался его звонок.
«Алиса, прости, не смогу тебя отвезти. Срочная работа. Такси вызвать сможешь?» сказал он, и она уловила фальшь в его голосе.
«Конечно», ответила она, и комок обиды подкатил к горлу. «Не беспокойся».
Она вызвала такси и, устроившись на заднем сиденье, смотрела в окно, не видя мелькающих улиц. Город провожал её равнодушным серым взглядом. И тут сердце упало и замерло. На светофоре стояла его машина. И не просто стояла. Максим её Максим галантно помогал выйти из машины молодой стройной девушке в лёгком летнем платье. Они улыбались друг другу; он что-то сказал, и они направились в уютное кафе на углу.
«Ой, подождите здесь, пожалуйста!» вырвалось у Алисы, голос дрожал. «Я оплачу ожидание мне нужно выйти!»
Она выпрыгнула из машины, не чувствуя земли под ногами. Горячая волна гнева и боли подкатила к горлу. Она распахнула дверь кафе и замерла на пороге. Они сидели у окна, склонившись над одним меню, их пальцы почти соприкасались.
«Привет», прозвучал её голос, холодный и звонкий, как лёд. «Вижу, ты действительно невероятно занят. У меня только одно слово прощай. И даже не думай звонить. Никогда».
Она развернулась и вышла, не дав ему шанса что-то сказать. Она не видела его растерянного лица, не слышала, как он кричал ей вслед её имя. Она уже мчалась обратно к такси, сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони.
Всю долгую дорогу сначала такси до вокзала, потом душное купе третьего класса, затем снова такси по просёлочным дорогам она тонула в водовороте ярости и отчаяния. В ушах стоял гул, и она снова и снова прокручивала в голове ту сцену: его улыбку, не предназначенную ей, его заботливые жесты. Предатель. Лжец. Ничто.
Молчаливый, угрюмый водитель наконец остановился у высоких кованых ворот, оплетённых диким виноградом.
«Приехали», пробурчал он.
Алиса расплатилась и вытащила чемоданы. Водитель крикнул ей вслед: «Если что зови» Затем он рванул с места, оставив её одну перед воротами, за которыми стоял её новый, старый дом.
Тишина была оглушающей. Воздух, густой и сладкий, пах полынью, морем и пылью ушедших дней. Она достала тяжёлый бронзовый ключ бабушкин подарок и, немного повозившись, вставила его в ржавый замок. Тот поддался с глухим щелчком, прозвучавшим как выстрел, возвещающий начало новой жизни.
Ворота со скрипом распахнулись, и Алиса замерла на пороге. Двор был заброшен. Бабушкины клумбы заросли буйными многолетниками, цветущими вопреки всему, напоминая о прежнем уюте. Бабушка Соня сажала цветы каждую весну, и всё лето двор благоухал невероятными ароматами. Сейчас был начало июля, жара стояла невыносимая, и воздух дрожал над землёй.
Она подошла к дубовой входной двери. Замок поддался не сразу время и забвение сделали его тугим. Наконец дверь со вздохом открылась.
Тишина. Мёртвая, зловещая тишина встретила её внутри. Ни запаха пирогов, ни аромата трав, которые бабушка всегда сушила на чердаке. Алиса остановилась в просторном холле с высоким потолком, уходящим вверх. Дом был старинным, его стены помнили прабабушку и прадедушку.
В центре холла широкие ступени вели на второй этаж, перила были украшены замысловатой резьбой те самые, которые она в детстве любила облизывать, к негодованию мамы. Над лестницей висело высокое арочное окно с витражами синими, багровыми, изумрудными. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь них, оставляя на потрёпанном паркете странные, почти живые пятна света.
«Да, теперь всё это моё», прошептала она, и голос гулко разнёсся в пустоте. «Спасибо, бабуля. Теперь у меня есть свой дом. И своё море».
Она переходила из комнаты в комнату, пальцы скользили по мебели, покрытой толстым слоем пыли. Вот гостиная с огромным камином, где они с бабушкой зимними вечерами жарили картошку. Вот столовая с массивным дубовым столом и высокими стульями. Она подошла к старинному буфету из тёмного дерева. За стеклом, как и раньше, стоял старинный фарфор, который бабушка Софья любила бережно протирать специальной замшей.
Алиса осторожно открыла дверцу и достала одну из чашек. Фарфор был тонким, как яичная скорлупа, почти прозрачным, расписанным кобальтом. Она перевернула её и увидела на дне золотую надпись: «1890». По коже побежали мурашки.
«Это целое состояние», прошептала она, возвращая хрупкое сокровище на место. «А бабушка просто пользовалась этим каждый день».
Она никогда не замечала, не осознавала ценности этого мира. В детстве это был просто фон жизни. Теперь она видела: мебель была дореволюционная, музейного уровня. И всё это принадлежало ей.
Вдруг наверху раздался громкий хлопок. В тяжёлой тишине звук был таким резким, что Алиса вздрогнула и обернулась. Наверное, окно. Сквозняк. Сердце забилось чаще. Она медленно поднялась по лестнице, прислушиваясь. На втором этаже было три комнаты. Она проверила их все тихо, пусто. Но в бабушкиной спальне комок снова подкатил к горлу.
Кровать была огромной и величественной, с резными дубовыми столбами, поддерживающими балдахин из поношенного шёлка.
«Вот здесь спала бабушка», подумала Алиса. «А я в соседней комнате. Как же я любила прибегать к ней ночью, если снились кошмары, и зарываться в её пуховое одеяло. Она была такая тёплая, такая надёжная»
Она открыла большую дверцу шкафа. Пахло лавандой и стариной. Там висели бабушкины платья аккуратные, строгие, из натуральных тканей. Решив, что разберёт всё позже, она разбежалась и плюхнулась на кровать. Пружины вздохнули; в воздух поднялось облако пыли.
В этот момент раздался громкий, настойчивый звонок и стук дверного молотка.
Сердце Алисы подпрыгнуло к горлу. Кто бы это мог быть? Она спустилась вниз и, отодвинув тяжёлый засов, открыла дверь.
На пороге стояла пожилая женщина с добрым, но усталым лицом.
«Здравствуй, Алисочка», улыбнулась она. «Узнаёшь меня?»
Алиса присмотрелась и сквозь сеть морщин узнала соседку тётю Анну, мать её детской подруги Веры.
«Тётя Аня! Здравствуйте! Откуда вы узнали, что я здесь?»
«Проходила мимо, вижу калитка не заперта. Значит, хозяйка дома. Я присматривала за домом бабушка Софья просила, пока была жива. А моя Верочка» женщина вздохнула. «Спешно вышла замуж и уехала в другой город. Теперь я тут одна с сыном. Помнишь Захара? Старшего».
Алиса кивнула. Ох, как же она помнила Захара того самого старшего брата, который казался им, девчонкам, таким взрослым и недосягаемым. Он уехал из города, когда она была ещё подростком.
«Ну, он развёлся с женой и вернулся ко мне уже два года живёт. Если что нужно обращайся. Надолго приехала?»
«Не знаю пока, тётя Аня. Я в отпуске».
«Ну ладно. Заходи, если что. А Захар поможет мужик, всё починит, прибьёт» она внимательно посмотрела на Алису. «А ты, Алиска чем старше, тем больше на бабушку Софью похожа. Вылитая. Красавица», покачала головой соседка и, попрощавшись, ушла.
Остаток дня Алиса провела в хлопотах, пытаясь привести кухню в порядок. Дом был огромным, и пыль лежала повсюду, словно толстое покрывало. К вечеру она выбилась из сил и вспомнила, что надо поесть. Пришлось идти в магазин, к счастью, недалеко.
Она возвращалась с пакетами, любуясь закатом. Небо пылало багрянцем и золотом, огонь отражался в спокойной, зеркальной глади моря. Вид был потрясающий, завораживающий. Рука потянулась к телефону позвонить Максиму, поделиться красотой. Но гордость и свежая, ещё кровоточащая рана заставили её убрать телефон.
«Отличная идея звонить ему», с горькой усмешкой сказала она себе. «Забудь его. Навсегда».
Темнело быстро, по-южному. Алиса поднялась в спальню. Решила спать в бабушкиной кровати. Комната была просторной, с огромным окном, выходящим на море. Она выключила свет и утонула в мягком, пружинящем матрасе, зарывшись в груду подушек. Оставила ночник одной в этом огромном, скрипучем доме было непривычно и немного жутко.
Уснула она почти мгновенно, сражённая усталостью. И ей снилось, что кто-то нежный и ласковый гладит её по волосам и поправляет одеяло. Прикосновение было таким реальным, что ей даже во сне захотелось открыть глаза и посмотреть но сон был слишком глубоким. Потом во сне появилась бабушка Софья. Она стояла у кровати, улыбаясь своей мудрой, доброй улыбкой, и тихо, но очень чётко сказала:
«Алисенька, сделай правильный выбор, родная»
И исчезла. Алиса проснулась с чувством, что в комнате кто-то есть. Она приподнялась и прислушалась. Ничего. Только шум прибоя доносился с моря. «Какой выбор?» подумала она, но сон уже таял, уступая место реальности и грузе дел, которые ждали впереди.
Утром её взгляд упал на огромную хрустальную капельную люстру, висящую посреди комнаты. Она была окутана паутиной и пылью, и мысль о её чистке казалась невыполнимой. Она пошла к соседям.
«Тётя Аня, здравствуйте! Вы не знаете, как бабушка эту люстру мыла? Я даже не представляю, с чего начать».
«Ой, люстра!» всплеснула руками женщина. «Ладно, Захар скоро из гаража вернётся. Я его к тебе со стремянкой отправлю».
Пока Алиса заканчивала уборку в гостиной, протирая резные полки камина, снова раздался звонок. На пороге стоял он Захар. Она не сразу узнала в этом высоком, широкоплечем мужчине с обветренным лицом и смеющимися карими глазами того самого старшего брата, которого помнила. Он изменился, возмужал; во взгляде была твёрдость, а в уголках рта морщинки от улыбок.
«Привет», улыбнулся он, и голос его был тёплым и бархатистым. «Похоже, ты та самая Алиса, которая воровала у нас все яблоки из сада?»
Она рассмеялась неожиданно даже для самой себя.
«Привет! Виновна, признаю. А ты, значит, Захар?»
«В яблочко!» Он переступил порог, неся складную стремянку. «Ну что, показывай поле боя».
«Вот она красавица», Алиса указала на люстру. «Понятия не имею, что с ней делать».
«О, я её помню!» Захар присвистнул от восхищения. «Бабка Соня нас всегда ругала, когда мы с Веркой в мяч здесь играли боялась, что люстру заденем. Дай влажную тряпку, я заберусь, буду протирать, а ты полощи и подавай».
Они принялись за работу. Снизу Алиса подавала ему свежие тряпки, любуясь тем, как ловко его сильные, но аккуратные руки двигаются среди хрустальных капель, которые начинали просыпаться и сверкать, освобождаясь от вековой пыли. Захар шутил, вспоминал забавные моменты из детства, и впервые за долгие годы дом наполнился не скрипами и шёпотами прошлого, а ярким, живым смехом.
Когда люстра засияла в полную силу, рассыпая солнечный свет на тысячи граней, он спустился и критически осмотрел их работу.
«Вот так красота! Справились. Что дальше? Какие планы на день?»
«Уборка. Весь второй этаж ещё не тронут».
«Может, помогу?» неожиданно предложил он. «А то одна до ночи копаться будешь».
«Ой, Захар, ты уверен? Это же целый день работы».
«Что сложного в том, чтобы помочь соседке? Самое то. А потом, если хочешь, сгоняем к морю. У меня выходной. Помнишь, как ты с Веркой за мной хвостом ходила, а бабка Соня без себя вас не пускала?» Он снова рассмеялся заразительно.
Они провели вместе весь день. Захар оказался удивительно рукастым и энергичным. Он не просто помогал всё делал с ловкостью: передвинул монументальный комод, помыл окна, починил скрипучую дверь. Одна она бы закончила глубокой ночью; с ним к четырём часам всё сияло и пахло чистотой.
«Алиса, я голодный, как сто волков», объявил Захар, отмывая руки от грязи. «Есть что-нибудь?»
«Вчера пельмени купила в морозилке. Вот и всё, как видишь, до магазина не дошла».
«Да ну эти пельмени!» махнул он рукой. «Может, в кафе сходим? В посёлке приличное есть. Я домой заскочу, приведу себя в порядок и вперёд».
«Давай!» радостно согласилась она. «Я быстренько в душ».
Они поели в кафе. Захар смеялся, рассказывая забавные истории из своей жизни.
«Видишь? А ты говорила тут скучно! Жизнь повеселее стала? После еды сгоняем к морю? Вода как парное молоко. А пока прогуляемся?»
Они прошлись по набережной, затем спустились на пляж. Вечером народу было мало, и вода действительно оказалась невероятно тёплой и ласковой. Они накупались, наговорились, пошутили. Захар проводил её до самых ворот и, попрощавшись, ушёл.
Алиса поднялась в спальню, приятно уставшая и ощущая лёгкое, светлое счастье, которого давно не знала. Она плюхнулась на кровать, готовая провалиться в сон, как зазвонил телефон. Сердце ёкнуло. Максим.
Она взяла трубку. Его голос звучал слащаво и виновато, будто ничего не произошло.
«Привет, Алиса! Как ты? Как дом? Далеко до моря?»
«Привет», сказала она, и голос стал ледяным. «У меня всё прекрасно. Дом прямо у берега. К чему вопросы?»
«Я скучаю», заныл он. «Собираюсь приехать. Скинь точный адрес».
Алиса закрыла глаза. Перед ней встало лицо Захара открытое, честное, улыбающееся. И лицо Максима в кафе с той девушкой. И голос бабушки из сна: «Сделай правильный выбор».
«Мечтай», тихо, но очень чётко сказала она. «Даже не думай. Предатель. Я не хочу тебя видеть. И не звони больше. Передавай привет своей новой пассии».
«Алиса, подожди! Не вешай трубку! Всё не так, как ты думаешь! Пожалуйста, прости меня!» он почти кричал.
«Максим, всё кончено. Я сказала всё, что хотела. Не звони».
Она выключила телефон, зная, что он будет названивать всю ночь. Поставила его на тумбочку и легла, уставившись в темноту. И тут её вдруг осенило как удар молнии. Бабушка имела в виду выбор не между городом и морем. Не между работой и отпуском. А между прошлым и будущим. Между ложью и предательством и чем-то новым, чистым, настоящим, что только начинало зарождаться.
Она сделала свой выбор. И впервые за долгое время заснула с умиротворённой улыбкой. Ей снилось море. И Захар.
Время шло.
Алиса не просто привела дом в порядок она вдохнула в него новую жизнь. Переехала сюда насовсем, нашла работу в ближайшем городе; современные технологии позволяли работать удалённо. Старый дом звучал по-другому: скрип половиц заглушался смехом; в камине снова плясали огни; на кухне пахло свежей выпечкой.
Она вышла замуж за Захара. Не было пышной свадьбы тихое, душевное празднование здесь, на террасе, под шум прибоя. Они жили в большом доме счастливо и дружно. Захар оказался не только мастером на все руки, но и любящим, внимательным мужем.
И вот они вдвоём стояли на той самой террасе, глядя, как луна кладёт серебряную дорожку на воду. Рука Алисы лежала на едва заметном, но уже таком важном и любимом округлении живота. Они ждали ребёнка. Своего ребёнка.
Она смотрела на море и звёзды, чувствовала тепло руки мужа на своей талии и думала о бабушке Софье.
«Спасибо, бабуля», прошептала она. «За твой дом. За твоё наследие. И за то, что помогла мне сделать правильный выбор».
Где-то в глубине дома, словно в ответ, тихо позвякивал хрустальный подвес на чистой, сверкающей люстре.
