Тайна, погубившая нашу семью…
Вечер в их тёплой московской квартире был тихим, лишь запах жареной картошки витал на кухне. Анна мешала ужин, когда в дверях возник её муж Артём. Его лицо пылало. «Опять?» — вырвалось у него сквозь сжатые зубы. «Что опять?» — отвлеклась Анна, кладя ложку. «Твоя мама прислала мне сообщение! И знаешь, что там? Очень занимательно!» — ядовито выпалил Артём. «Что именно?» — Анна нахмурилась, не понимая. «Не прикидывайся! Ты же в курсе! Когда планировала мне сказать?» — он смотрел так, что у неё внутри всё сжалось. «О чём речь? Я правда не понимаю!» — но голос её уже дрожал.
«Вечно твоя мама лезет не в своё дело! Неужели я не могу отдохнуть с семьёй без её вмешательства?» — Артём почти кричал. Анна застыла, будто пол исчез под ногами. «Можешь, — холодно ответила она. — Без неё. И без нас». — «Это ещё что за слова?» — он шагнул ближе. «А что за твоя ненависть к моей матери? Она столько для нас сделала!» — голос Анны сорвался.
Они были вместе десять лет. Их семья — два сына, восьми и пяти лет, и шестилетняя дочь Настя — казалась прочной. Но тень размолвок со свекровью, Галиной Ивановной, всегда висела над ними. Галина Ивановна жила в соседнем районе и была для Анны не просто матерью, а опорой. Когда родились старшие, она бросила всё, нянчила малышей, готовила, убирала. Благодаря ей Анна не застряла в декрете с Настей, быстро вернувшись на работу. А когда покупали квартиру, Галина Ивановна дала деньги на первый взнос, не прося назад. Летом дети гостили у неё на даче, а она баловала их блинами и игрушками. Но Артём видел в этом не помощь, а контроль.
«Она сделала столько? — взорвался он. — А я что, зря старался? Ты забыла, как я ночами пахал, чтобы закрыть ипотеку? А твоя мать вечно совала нос куда не просят!» — «Куда именно? — вспыхнула Анна. — Она нас вытягивала, когда мы тонули! Без неё я бы с тремя детьми с ума сошла!» — «Я предупреждал, что третьего не потянем! — рявкнул Артём. — Говорил, что будет тяжело, что жилья нет. Но ты упёрлась!» — «Значит, Настя тебе не нужна? Ей шесть, а ты до сих пор сожалеешь?» — Анне перехватило дыхание.
«Не в этом дело! — огрызнулся он. — В том, что твоя мать везде! Ты к ней бегаешь, она к нам лезет, будто без неё мы пропадём. Это наша семья, Анна! А она — как ещё один ребёнок, которого я должен терпеть!» — «Это моя мать! — её голос дрогнул. — Она часть нашей жизни, любит нас, обожает детей. А ты ставишь ей это в вину?» — «Вот в чём проблема! — прошипел Артём. — Она не член нашей семьи, а ты слепая!»
Разговор упёрся в стену. Анна попыталась перевести тему: «Ладно, скажи, что плохого, если мама поедет с нами в Сочи? Она посидит с детьми, а мы будем вдвоём». Артём фыркнул: «Вдвоём? С твоей мамой за плечом? Нет уж, езжайте без меня. Вам с ней и без меня счастье». — «Ты серьёзно? — Анна онемела. — Не хочешь гулять со мной по парку, смотреть на звёзды?» — «Не хочу, — отрезал он. — Езжайте, а я останусь. И подам на развод».
Слово «развод» ударило, как нож. «Ты шутишь?» — прошептала она. «Я устал, — ледяным тоном ответил Артём. — Твоя мать важнее меня. Езжай с ней, раз так её любишь». — «Ты не посмеешь!» — выкрикнула она. «Увидишь», — бросил он и вышел. Анна стояла, будто парализованная, а запах горелой картошки въедался в стены.
Она надеялась, что это просто злость, что Артём остынет. Уезжая на море, Анна взяла младших, оставив старшего с отцом — мальчик сам отказался ехать. Она верила, что за две недели всё наладится. Но, вернувшись, не нашла ни Артёма, ни сына. На столе лежала записка: «Подал на развод. Жди повестку». Сердце упало. Она схватила телефон и набрала его номер. «Где мой сын?» — прохрипела она, хотя хотела спросить, как он мог так поступить. «На рыбалке, у моей мамы, — равнодушно ответил Артём. — Мы с ней так души не чаем». В его голосе звенел яд.
Анна опустилась на стул, глядя на пустоту вокруг. Она вспоминала, как Галина Ивановна всегда помогала, как радовалась внукам. А теперь её любовь к матери стала причиной катастрофы. Артём ушёл, забрав сына, а она осталась с двумя детьми и разорванной душой, не зная, как жить дальше. То самое сообщение свекрови, которое он так и не показал, стало лишь искрой, от которой сгорела их семья…
