МАМА, Я ПРИДУ!
Выйдя из здания перинатального центра, Ника упала на скамейку, вытянула из сумки телефон. После нескольких протяжных гудков Денис поднял трубку.
Дэн, почему ты не встретил меня? спросила она, чувствуя грусть.
Я в пути, дорогая! Пробки! ответил Денис. На фоне слышались раздражённые крики и гудки машин.
Я уже ушла, коротко сказала Ника. Не могу больше оставаться там.
На другом конце раздался вздох. Он всё понял.
Жду, бросила Ника и повесила трубку.
Положив телефон обратно в сумку, она сделала глубокий вдох и начала оглядываться. Лёгкий осенний ветер срывал золотистые листья, солнце греет, будто хочет отдать последнее тепло перед долгой зимой. В самом разгаре последнее бабье лето: мамы выводят детей на улицу, чтобы успеть насладиться тёплой погодой. Дети смеются в шуршащей листве, мамы переговариваются, строя планы, хвастаясь успехами своих малышей. Детская площадка на территории перинатального центра сегодня переполнена, словно назло.
Ника ощутила, как к горлу снова поднимается комок. Она уже не выведет ребёнка на площадку, потому что детей у неё не будет. Уже четвёртый выкидыш подряд. На этот раз её обследовали именно в перинатальном центре, Денис потратил деньги, но врачи лишь пожалели плечами: и женщина, и муж здоровы, совместимость проверена. Диагноз «привычное невынашивание неясного генеза» остался в карте, а лечащий врач советовала лишь верить и молиться.
Внезапно рядом ктото сесть. Ника обернулась слева сидела пожилая цыганка в яркой юбке, платке, с тяжёлой золотой серёжкой в ухе.
Тебе грустно, доченька? без лишних слов спросила цыганка.
Ника кивнула.
Слышно, ребёнок твой опять не появился, продолжила она.
Откуда вы знаете? удивилась Ника, подумав, что у цыганки, вероятно, есть знакомые в центре, передающие ей информацию.
Твои сны В них подсказка. Каждый раз перед потерей малыша ты видишь один и тот же сон. Ищи знаки. Проклятие на тебе, девочка. Когда его снимешь, придёт другой сон, и ты поймёшь, что всё позади. произнесла цыганка.
Эээ пролепетала Ника, не сумев ни слова добавить. О снах она никому, даже Денису, не говорила.
Пока Ника приходила в себя, цыганка резко встала и ушла, удивительно не потребовав ни копейки за предсказание.
***
Неделю назад.
Тот же вокзал, делящийся на две части: светлая, солнечная и мрачная, тёмная. Ника стояла на границе, ожидая поезд. Вокруг толпились женщины, тоже ждут чегото. Далеко прозвучал гудок, поезд подошёл быстро, и ветер обдул её, когда мимо пролетели тепловоз и несколько вагонов. Сердце заколотилось в предвкушении. Двери вагона открылись, и наружу выбежали малыши в ярких одеждах, не старше трёх лет, бросаясь в объятия женщин. На тёмной стороне стояли дети постарше, и, когда двери открылись, они вошли в вагон с тяжёлым вздохом, глаза их полны слёз.
Ника, глядя в окна, тревожилась: дети, сначала находившиеся в светлой части, постепенно переходили в «тёмный» вагон, будто понимали, что выйти не смогут. В одном из окон появилось красивое девочка со светлыми волосами и зелёными глазами, лицо которой показалось Нике столь родным, что сердце затрепетало. Девочка махнула рукой, улыбаясь печально, а вторая рука была скрыта за спиной.
Волна любви и нежности охватила её, и она бросилась к вагону, но наткнулась на проводницу в белом брючном костюме, которая жестом остановила её:
Нельзя. Ребёнок должен выйти сам.
Девочка, казалось, очень хочет выйти, но чтото её останавливает. Другие женщины, чьи дети тоже не вышли, кричат и вопят. Девочка открыла рот и, без усилий, прочитала губами: «Мамочка, я обязательно выйду, только позже!»
Когда, милая, когда??? закричала Ника.
Когда ты освободишь птичку! ответила девочка, вытянув руку к стеклу. На её ладони сидела синичка, пронзённая иглой, из маленькой лапки капали красные капли крови. Девочка вздохнула, отодвинулась от окна, и, как остальные, пошла в тёмную часть.
Проводница улыбнулась, вошла в вагон, и поезд тронулся, оставив на перроне женщины, так и не встретившие своих детей.
***
Ник, ты чего? Очнись! крик Дениса вернул её в реальность.
Ника открыла глаза и увидела себя сидящей в кресле перед зимним пейзажем: ветка рябины в красных гроздьях на снегу, на которой готовятся к полёту две синички. Эта картина была подарена Нике на свадьбу бывшей девушкой Дениса, Мариной, в знак примирения за предыдущие пакости.
Ника присмотрелась: у одной из птиц в боку блеснуло чтото.
Ник, всё в порядке? Денис подошёл и положил руку на её плечо.
Ника оттолкнула его, встала и подошла к картине. Денис тихо последовал за ней. Сняв полотно, она увидела, что под надписью «В знак примирения от Марины» прошла игольное ушко, а кончик иглы выглядывал изнутри. Одна из синичек была якобы пробита иглой, скрытой так, чтобы её не заметили.
Мурашки пробежали по коже.
Что это? удивился Денис.
Марина, дрожащим голосом ответила Ника. Она не моя! возразил он, прищурив зелёные глаза.
Не важно. Это порча, уверенно сказала Ника. И, кажется, поэтому я не могу выносить беременность.
Она коротко рассказала мужу о своих снах и о встрече с цыганкой.
Через час пара снова оказалась у центра, надеясь найти загадочную цыганку, и не ошиблась: женщина сидела на скамейке, будто их ждала. Увидев их машину, цыганка встала.
Вы знали? спросила Ника.
Знала, что приедете, уточнила цыганка. Найдёте ниточку?
Даже с иглой, горько усмехнулась Ника. Вы понимаете, в этом деле можете помочь? Мы вас благодарим! заверила она.
Цыганка улыбнулась и кивнула.
***
Пять месяцев спустя.
Тот же вокзал, тот же перрон, но теперь Ника стоит на светлой части, ожидая поезд с ещё большим трепетом. Когда вагон подходит, её обдаёт ветер, и сердце будто готово выскочить.
Из вагона выходит проводница в белом брожном костюме, её лицо светлое и радостное, словно сияет под солнцем. За ней выбегает маленькая светловолосая девочка с зелёными глазами, которая долго ждала в этом вагоне. Она бросается к Нике, раскидывая руки, и через мгновение падает в её объятия. Два сердца будущей матери и дочери бьются в унисон. Через несколько месяцев они будут вместе, а эти несколько месяцев ничто по сравнению с годами лишений и страданий.
