Это я, Михаил прошептал он, садясь рядом. Уже поздно чтото менять. Тебе ведь под восемьдесят, мамочка. Он вернулся и вышел, не дав ни слова произнести.
Баба Любовь из последних сил подтянула ведро со льдом из колонки. Тяжело переставляя ноги, она пошла по утоптённой тропинке к своей избе в Тверской области. Мороз клевал щеки, пальцы с трудом держались за замёрзшую, облупленную ручку. На пороге она остановилась, чтобы перевести дыхание одну ёмкость поставила на ступеньку, потянулась за второй и вдруг нога поскользнулась на льду.
О, Господи, помоги прошептала она, прежде чем упасть на землю. Плечо ударилось о край ступеньки, затылок заколотило тупой болью. Несколько секунд она лежала, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть.
Пыталась встать но ноги не слушались. Нижняя часть тела будто исчезла. Схватившись от ужаса и боли, начала ползти к двери, хватаясь за всё, что попадалось: старый табурет, сломанный веник, обрывок платья. Спина крутилось, лоб покрывался потом, всё вокруг путалось, качалось.
Держись, Любовушка ещё немного шептала она себе, пытаясь подняться на старый диван у коридора.
На подоконнике лежал телефон. Трепещущими пальцами она набрала номер сына.
Павел сынок чтото плохое приезжай выдохнула, теряя сознание.
К вечеру пришёл Павел. Двери грохнули, в избу влетел ветер. Без шапки, в ветхой куртке, он замер на пороге, увидев мать наполовину лежащую на диване.
Мама что с тобой? наклонился, взял её за руку. Господи, она как лёд
Не раздумывая, позвонил жене:
Ольга, приезжай как можно скорее Да, ей очень плохо Мне кажется, она даже не шевелится.
Баба Любовь всё слышала, хотя не могла ни улыбнуться, ни пошевелиться. В груди вспыхнула надежда: если он испугался значит, ей небезразлично. Может, настал тот момент, когда семья наконец соберётся? Спасут?
Она попыталась пошевелиться ногами безрезультатно. Лишь пальцы слегка дрожали. И вдруг из глаз катились слёзы не от боли, а от того, что, возможно, ещё не всё потеряно.
Ольга появилась только через два дня. На пороге стояла раздражённая, держась за руку Агафьи будто её отвлекли от чегото важного.
Ну вот, догнала, старушка, прошептала она, бросив взгляд на свекровь. Теперь лежи, как полено.
Агафья прижалась к матери, тревожно глядя на бабушку, пыталась улыбнуться, но лицо не слушалось. Ольга молча вошла в избу. Павел повёл её на кухню. Они говорили тихо, но в воздухе ощущалась напряжённость.
Хотя Любовь не различала слов, сердцем она слышала горечь. Минут через несколько сын вернулся. Без слов поднял её на руки.
Куда ты меня? прошептала она.
Павел не ответил, лишь сжал зубы. Она обняла его за шею, вдыхая знакомый запах смазки, табака, чегото родного.
В больницу? спросила она снова.
Он молчал. Шаги ускорились. Вместо больницы он занёс её в пристройку когдато здесь хранили картошку, лыжи, старинные вещи. В помещении было холодно, пол из треснутых досок, из окон влягало сыростью. Пахло забытьём.
Он осторожно положил её на старый трапезный стол, покрытый выцветшим покрывалом.
Здесь полежишь, сухо сказал, избегая её взгляда. Уже поздно чтото менять. Тебе ведь под восемьдесят, мамочка.
Он вернулся и вышел, не дав ни слова произнести.
Шок охватил её не мгновенно он подкрадывался медленно, но безвозвратно. Любовь лежала, не моргая, уставившись в потолок. Холод пробирался до костей. Она не могла понять, почему он так? За что?
Перед глазами всплывали отрывки прошлого: как сама тянула сына, как мыла полы в школе, как покупала ему зимнюю куртку в долг. Как оплачивала свадьбу, потому что родные невестки отказались «не по колу».
Я всегда была на его стороне прошептала она, всё ещё не веря в случившееся.
Вспомнилось лицо Ольги всегда холодное, сдержанное, острое, как лезвие. Никак не благодарит, не приходит без напоминаний. Один раз навещала на день рождения Агафьи.
А теперь лежала она в холодной кладовой, словно никому не нужная вещь. И не знала дождётся ли утра.
Каждый день становилось всё очевиднее: происходит чтото плохое. Павел приходил всё реже ставил миску с супом, не глядя, и быстро уходил. Ольга с Агафьей вообще не появлялись.
Любовь ощущала, как жизнь медленно утекает. Она уже не ела лишь глотала воду, чтобы не умереть от голода. Сон тоже был чужд: боль в спине не давала. Но самое худшее одиночество. Тягостное, невыносимое.
За что? думала она. За что мне это? Я же любила его, как никого. Я всё для него
Ответа не было. Лишь холод и пустота.
И вот одним утром, когда солнце едва пробилось сквозь грязное окно, она услышала стук. Тихий, но настойчивый, совсем не как Павел.
Кто там? прошептала она, хотя сил для голоса не хватало.
Двери скрипнули, и в кладовую вошёл мужчина. Пожилой, с седой бородой, в старом кожаном пальто. Лицо знакомое, но сразу не узнала. Он сел рядом, взял её за руку.
Это я, Михаил прошептал он, садясь рядом.
Баба Любовь вздрогнула. Михаил. Сосед. Тот, кого она когдато любила, того, кого выгнала, потому что «не подходил» семье.
Михаил выдохнула она.
Он молчал, лишь сжимал её руку. Затем тихо спросил:
Что с тобой случилось, Любовушка? Почему ты здесь? Павел сказал, что ты в пансионате
Она попыталась объяснить, но слёзы мешали. Он понял без слов. Обнял её, как давно.
Не бойся. Я увезу тебя отсюда.
Он поднял её на руки лёгкую, как перышко и вынес на солнце. Павла не было он уехал в город. Ольги тоже. Лишь Агафья выглянула из окна, но быстро скрылась.
Михаил отнёс её к себе домой. Положил в тёплую постель, накрыл покрывалом. Принёс чай с мёдом, накормили, как ребёнка.
Ложись, отдыхай. Я вызову врача.
Врач приехал быстро. Осмотрел, покачал головой.
Перелом позвоночника. Старый. Но если правильно лечить может встать. Нужно оперировать, реабилитировать.
Михаил кивнул:
Сделаем всё. Продам, что надо, но спасём.
Любовь смотрела на него со слезами.
Михаил почему? После всего
Он улыбнулся печально.
Потому что люблю. Всегда любил. И всегда буду.
Она заплакала от радости, от боли, от осознания, что жизнь ещё не закончена.
Михаил заботился о ней, как о родной. Кормил, мыл, читал книги. Рассказывал о прошлом, о том, как ждал, надеясь, что она вернётся.
Я знал, что однажды ты поймёшь, говорил он. И я буду рядом.
Павел приехал через неделю. Вошёл, увидел мать в кровати уже не в кладовой, а в тёплой комнате.
Мама ты как встала? спросил, заикаясь.
Она взглянула на него холодно.
Не встала. Михаил вынес.
Павел опустил глаза.
Я я не знал, что так получится
Иди, Павел. И больше не возвращайся.
Он ушёл, не обернувшись. Ольга с Агафьей тоже не появились.
А баба Любовь осталась с Михаилом. Он стал её опорой и в прямом, и в переносном смысле. Помог встать на ноги сначала с ходунками, потом с палкой.
Смотри, Любовушка, я иду смеялась она, делая первые шаги.
Он плакал от счастья.
Однажды утром, когда солнце золотило окна, она проснулась и сказала:
Михаил, спасибо. За всё.
Он взял её руку.
Это я благодарю. За то, что вернулась.
И они жили дальше тихо, спокойно, в любви, которой так долго ждали.
Баба Любовь сидела на скамейке, гревшись на солнце. Ноги ещё болели, но она шла медленно, но шла. Михаил рядом резал дерево делал игрушку для Агафьи, которая иногда забегала, прячась от мамы.
Как думаешь, Павел простит? спросила она.
Михаил покачал головой.
Не о нём думай. О себе. Ты жива главное.
Она кивнула. И впервые за долгие годы почувствовала: да, жива.
А на столе в доме лежала фотография: она молодая, с Михаилом. И подпись: «Наконец вместе».
Павел приехал через месяц. Вошёл, не постучав. Баба Любовь сидела за столом, пила чай. Михаил рядом.
Мама нам нужно поговорить, начал Павел, не глядя на Михаила.
Она молчала.
Ольга говорит, что ты сошла с ума. Что этот старик тебе мозг испортил.
Михаил встал, но Любовь остановила его рукой.
Иди, Павел. Здесь тебе не место.
Он задрожал.
Но я твой сын!
Был. А теперь уходи.
Он ушёл, хлопнув дверью. Любовь не заплакала. Лишь сильнее сжала руку Михаила.
Спасибо, что ты есть.
Он улыбнулся.
И я благодарен.
Жизнь шла дальше без Павла, но с любовью.
Агафья прибежала через неделю. Села на скамейку, обняла бабушку.
Бабушка, почему папа такой злой?
Любовь погладила её по голове.
Он просто забыл, что такое любовь. Но ты не забудешь, верно?
Агафья кивнула.
Нет. Я тебя люблю.
И я тебя.
Михаил смотрел на них и улыбался. Жизнь она такая: иногда ломает, а потом чинит. Главное не сдаваться.
Баба Любовь стояла на пороге, глядя на дорогу. Солнце садилось, раскрашивая небо в розовый. Михаил подошёл, обнял её за плечи.
О чём думаешь?
О том, что всё хорошо. Наконец.
Он поцеловал её в висок.
Да, Любовушка. Наконец.
