Кто вы?!
Юлия застыла в дверях своей квартиры, не веря собственным глазам.
Перед ней стояла незнакомая женщина лет тридцати с маленьким хвостиком, а за её спиной любопытно смотрели двое детей мальчик и девочка.
В прихожей валялись чужие тапочки, на вешалке висели незнакомые куртки, а из кухни доносился аромат борща.
А вы кто? женщина нахмурилась, инстинктивно прижав к себе младшего ребёнка. Мы здесь живём. Григорий пустил нас. Он сказал, что хозяйка не против.
Это МОЯ квартира! голос Юлии дрожал от возмущения. И я вам тут жить точно не разрешала!
Женщина растерянно моргнула, оглядывая разбросанные по полу игрушки и сушащуюся в кухне детскую бельё, будто ищет подтверждение своих прав на жильё.
Но Григорий Михайлович сказал Мы с ним родственники Он говорил, что вы не возражаете Что вы добрая и понимающая
Юлия ощутила невыразимое возмущение и шок, будто на неё облил холодной водой бак.
Она медленно закрыла дверь и прижалась к ней спиной, пытаясь собрать мысли. Её дом, её пространство, её жизнь а она стала в нём чужой
Год назад всё было иначе. Юлия отдыхала у моря, наслаждаясь заслуженным отпуском после завершения сложного проекта по реконструкции исторического здания в центре Днепра.
В тридцать четыре она уже была успешным архитектором, привыкшей полагаться только на себя. Карьера занимала большую часть её жизни, и она не жаловалась работа приносила удовольствие и стабильный хороший доход.
Григория она встретила на набережной в один из жарких августовских вечеров. Он был обаятельным мужчиной, немного старше её, с тёплой улыбкой и внимательными карими глазами.
Разведённый уже три года, он имел двоих детей мальчика десяти и девочку семи лет, работал прорабом в крупной строительной компании.
Григорий ухаживал постаринному: ежедневные цветы, рестораны с видом на море, долгие прогулки по набережной под звёздами.
Ты особенная, говорил он, нежно целуя её руку. Умная, самостоятельная, красивая. Я давно не встречал таких цельных женщин. Ты знаешь, чего хочешь от жизни.
Юлия расплавилась от его слов и внимания. После ряда неудачных отношений с мужчинами, которые либо боялись её успеха, либо пытались конкурировать с ней, Григорий казался настоящим подарком судьбы.
Он уважал её работу, с интересом расспрашивал о проектах, поддерживал в трудные моменты, когда заказчики требовали невозможного.
Мне нравится, что ты сильна, говорил он. Но при этом остаёшься женственной, нежной, чувственной.
Отпуск завершился, но отношения продолжились. Григорий приезжал в Днепр, она в Миколаев. Видеозвонки, сообщения, планы на будущее.
Через восемь месяцев он сделал предложение там же, где они познакомились. Свадьба была скромной, но тёплой. Юлия переехала в Миколаев, устроилась в местную архитектурную мастерскую, а свою квартиру в Днепре оставила пустовать.
Мы теперь одна семья, говорил он, крепко обнимая её. Мои дети твои дети, мои проблемы твои проблемы. Всё преодолеем вместе.
Сначала Юлия была счастлива. Ей нравилось ощущение настоящей семьи, тепло домашнего очага, детские голоса в доме. Она с радостью помогала Григорию с детьми, покупала им подарки, оплачивала кружки и секции, возила к врачам.
Но постепенно чтото начало меняться.
Сначала мелочи Григорий брал деньги с её карты, не предупреждая. «Забыл спросить, прости», говорил он, когда она замечала списание.
Потом стал чаще просить помочь с алиментами бывшей женой.
Ты же понимаешь, говорил он, разводя руки с виноватой ухмылкой. Дети не виноваты в том, что у родителей в этом месяце не хватает зарплаты. У меня сейчас трудности на работе, просто задерживают плату.
Юлия понимала и хотела помочь. Она любила Григория и привязалась к его детям.
Но просьбы стали постоянными и всё более крупными: оплатить поездку детей к бабушке в Тернополь, купить зимнюю одежду, внести деньги за летний лагерь, заплатить репетитору по математике.
Самое тяжёлое когда Григорий стал переводить деньги бывшей жене прямо с карты Юлии, не предупреждая её.
Это же наши общие дети, оправдывался он, когда Юлия возмущалась очередным переводом. Ты же их любишь. И потом у тебя зарплата выше, чем у меня. Тебе же не жаль?
Дело не в жале или не жале, тихо, но твёрдо сказала она. Это мои деньги, и ты мог бы хотя бы обсудить их со мной заранее.
Конечно, конечно. В следующий раз обязательно спрошу.
Но следующий раз ничем не отличался от предыдущего.
Юлия стала ощущать себя не женой и партнёром, а удобным источником финансирования. Её мнение не спрашивали, её просто ставили перед фактом.
Каждый раз, когда она пыталась возразить или обсудить семейный бюджет, Григорий обвинял её в сухости, эгоизме и нежелании быть настоящей семьёй.
Я думал, ты другая, говорил он с горечью. Думал, что деньги для тебя не главное
В тот майский день, когда она решила навестить больную мать в Днепропетровской области и заодно заехать в свой родной Днепр проверить квартиру, Юлия ещё надеялась, что всё наладится. Возможно, небольшая разлука поможет им переосмыслить отношения и найти компромисс.
Но то, что она увидела в своей квартире, превзошло все её худшие опасения. Квартира была в полном беспорядке. На кухне стояла грязная посуда, в ванной сушилась чужая бельё, в её спальне стояла детская кроватка.
На столе лежали неоплаченные счета за коммунальные услуги на сумму более одиннадцати тысяч гривен.
Сколько вы здесь живёте? спросила Юлия, пытаясь сохранять спокойствие.
Уже три месяца, ответила женщина, всё ещё не осознавая масштабы ситуации. Григорий Михайлович сказал, что можно пожить, пока не найдём своё. Мы платим, конечно, шесть тысяч в месяц. Он говорил, что вы согласны, у вас большое сердце.
Юлия выхватила телефон дрожащими от ярости руками и набрала номер мужа.
Григорий, ты вообще забыл спросить меня?! не дождавшись приветствия, взорвалась она. Заселил в мою квартиру какуюто семью без моего ведома! И где же деньги за аренду? Восемнадцать тысяч за три месяца!
Юля, успокойся голос Григория звучал виноватообъяснительно. Это же дальняя родня, Светлана с детьми. Маленьким детям никуда не было идти. Ты ведь не живёшь там, не против помочь людям? А я собираю деньги на наш совместный отпуск в Турцию, хотел сделать сюрприз.
В тот момент чтото внутри Юлии окончательно сломалось. Не от злости, а от холодного, ясного понимания. Она осознала, что для Григория она была не женой и партнёром, а удобным ресурсом. Её квартира, её деньги, её жизнь всё находилось в его распоряжении, и он даже не счёл нужным спрашивать её мнение.
Григорий, сказала она тихо, но с железной твёрдостью в голосе. Твоим родственникам дано неделю, чтобы освободить мою квартиру.
Юля, ты что, с ума сошла? голос мужа стал резким. Там же дети! Куда они пойдут? Ты же безсердечна?
Это не мои проблемы. Неделя. И я хочу всю аренду обратно.
Как ты смеешь! Ты же моя жена, у нас же семья!
Не начинай! В нормальной семье каждый спрашивает мнение, а не ставит перед фактом.
Она повесила трубку и обернулась к женщине, которая слушала разговор в ужасе.
Мне очень жаль, сказала Юлия, в её голосе звучало искреннее сочувствие. Но вам надо съехать. Моего согласия никто не спрашивал.
Последующие дни прошли в активных действиях. Юлия вызвала слесаря и заменила замки, обратилась к юристу, чтобы правильно оформить развод и разделить финансы, заблокировала Григорию доступ к своим счетам и картам.
Он звонил каждый день, умолял, обвинял, пытался нажать на жалость.
Я думал, у нас настоящая семья, говорил он, голос дрожал. Я думал, мы одна команда, что ты меня действительно любишь.
Ты думал, что моим имуществом можно распоряжаться самовольно, спокойно поправила её Юлия. А оказалось, что нет.
Ты безсердечная женщина! Изза какихто денег рушишь семью!
Семью разрушил ты, когда решил, что моё мнение не важно.
Развод прошёл быстро совместно нажитого имущества почти не было, детей тоже. Григорий вернул часть денег, потраченных на свои нужды и родных, но далеко не всё. Юлия не тянула судебные разбирательства ей хотелось как можно быстрее закрыть эту болезненную главу жизни.
Ты пожалеешь, сказал Григорий на последней встрече у нотариуса. Останешься одна, никому не нужна. Кому нужна такая черствоя женщина?
Я сама себе нужна, спокойно ответила Юлия. И мне этого достаточно.
Когда все формальности уладились, она собрала вещи и уехала от него, от моря, от проблем. В поезде, глядя в окно на мерцающие пейзажи, она думала не о потерянной любви, а о том, как важно не терять себя в этом чувстве. И как важно помнить, что истинная любовь не требует жертв и самоотречения.
