Когда ты собираешься съезжать, Маринушка?
Мама стояла в кухонных дверях, опершись на косяк. В её руках чашка с чаем, а голос звучал безразлично, почти презрительно.
То есть съезжать? Марина медленно оторвалась от ноутбука, согревающего её колени. Мама, я же живу здесь. Я работаю.
Работаешь? переспросила мама, на её лице мелькнула кривая улыбка. Ну да. Ты же всё время в интернете сидишь. Стихи пишешь? Статьи? Кто их вообще читает?
Марина резко закрыла крышку ноутбука. Сжалось сердце. Не в первый раз её работа называлась «не настоящей», но каждый раз это ощущалось, как плевок.
Она старалась. Фриланс это не лёгкое дело: бесконечные правки, жёсткие дедлайны, тексты на утро, клиенты, требующие всё вчера и не платящие вовремя
У меня постоянные заказы, выдохнула она. И деньги есть. Я плачу за коммунальные услуги, я
Никто от тебя ничего не требует, отмахнулась мама. Просто такова ситуация, Мариш.
Ты же взрослая, всё понимаешь. Толя с Олей и их детьми хотят съехать. У них двое детей, им тесно в их однокомнатной квартире, ты же знаешь.
А я что? Я не семья? вдруг вырвалась она, голос задрожал.
Ты одна, Марин. Ты сама себе. А у них дети, семья. Ты у нас умница, самостоятельная. Найдёшь, где жить. Может, наконецто найдёшь нормальную работу.
Люди с девятого до шестого работают, к тому же, а не ночами за ноутбуком.
Марина молчала. В горле застрял комок. Объяснять было бессмысленно мама никогда не понимала, чем она занимается.
Ни разу не спросила: «Что ты пишешь? Где можно это прочитать?» Только упрёки, снисходительные взгляды, фразы вроде «Лучше бы кассиром стала».
Сама. Это слово звенело в ушах, как приговор, как сигнал вычеркнуть её из квартиры, из жизни, из семьи.
Когда отец вернулся с работы, разговор продолжился. Теперь в комнате были он, мама и она будто на домашнем суде.
Толя с женой многого добились, начал отец, садясь в кресло. Оба работают, двое детей.
А ты Да, ты молодец, что не сидишь сложа руки. Но пора серьезно относиться к жизни.
Папа, я живу здесь. Я не лентяйка! Я зарабатываю, пусть и дома, пусть в пижаме! Но я плачу за еду, за коммунальные услуги, я не ваш груз!
Ты не поняла, перебил он. Дело не в деньгах. Дело в потребности.
У Толии двое детей, слышишь? Младшему полтора года. Им нужна эта квартира, им тяжело.
А мне легко?! вырвалось у неё. У меня, по вашему мнению, нет трудностей?!
Мне 28, у меня нет поддержки ни мужа, ни детей. Только работа, которую вы сами не признаёте!
Они переглянулись, будто она их утомила. Как будто всё, что она сейчас говорит, каприз, а не боль.
Ты же сильная девчонка, мама печально покачала головой. Ты справишься. Толя с Олей даже и не представляют
«А у меня есть время?» прошипела она в уме, но вслух не произнесла. Сил уже не осталось.
И куда меня предлагаете отправиться? хрипло спросила она. Я ничего не прошу: ни денег, ни помощи. Только уголок. Только понимание.
Ну найдёшь аренду, неуверенно сказала мама. Сейчас все так. Молодёжь живёт в съёмных квартирах. А ты же официально не работаешь, значит без привязки.
Вы вообще слышите себя?!
Марина не помнила, как закончился тот вечер. Помнила лишь, как долго сидела на подоконнике, глядя в тёмный двор.
Дождь шёл, как назло, капли скатывались по стеклу, как слёзы без рыданий.
Утром её разбудил шум в коридоре: чемоданы, голоса, суета.
Мариш, мы пока положим вещи Толии в кладовку, произнесла мама, даже не взглянув на неё. У них переезд, понимаешь?
Понимала. Поняла всё с самого начала. Только жить с этим было отвращающе.
Марина, видишь, у нас всё решено, говорила мама той же интонацией, будто просила передать соль за ужин. Лёгко, буднично, без душевного шёпота.
То есть вы не задаёте вопросов, не предлагаете просто ставите факты?
Что тут спрашивать, Марина? Ты взрослая девочка. Пора уже самой както разбираться, а не в детском саду.
К тому же, это временно. Найди аренду потом, может, чтото изменится.
Временно? Ага. На пару десятилетий, пока у Толии внуки не подрастут.
Снова твоя ирония, мама закатила глаза. Ты всё воспринимаешь как кнут.
Мы с заботой. Мы не враги. Но надо понять: семья это не только ты.
Конечно, не только я, горько улыбнулась Марина. Всё для Толи. Всё ради Толи. А я лишняя. Привидение на диване. С глаз долой, с сердца прочь?
Ты перебарщиваешь, снова появился отец в дверях. Толя сын, так или иначе. А ты ты сильна. Ты нас поймёшь.
«Я не хочу быть сильной. Я просто хочу быть нужной»
На следующий день Марина отправилась смотреть комнату, которую можно снять.
Всего двадцать минут от дома и мир менялся: серый подъезд с ржавыми дверями, соседкабабушка, ворчавшая, что «коты ночью воют».
Квартира напоминала музей хлама: обои с облезшими розами, ковер на стене, табурет без ножки.
Хозяйка женщина с копченым голосом, выглядевшая так, будто к ней пришли просить в долг.
Где вы работаете? подозрительно спросила она.
Я фрилансер. Пишу статьи. Онлайн.
Онлайн? Как это?
На компьютере, в интернете. У меня постоянные клиенты, я работаю на биржах.
А значит, сидите дома. Ну, смотрите только чтобы гостей не было. И стирать раз в неделю. Электричество сейчас дорого.
Понятно, кивнула Марина, чувствуя, как всё внутри падает.
Вот и новое «домашнее гнездышко».
Вечером мама прислала ей фото: «Смотрите, уже собрали детскую кроватку. Как мило, правда?»
Да, очень «мило».
Что ты придумала? спросил отец за ужином. Марина пришла за последними вещами кедами, штативом, пледом, который подарил дедушка.
Пока снимаю комнату, коротко ответила она. Потом, может, перееду дальше. Подумать о смене постепенно.
Верно, подхватил он. И пора уже найти настоящую работу. С людьми. Чтобы был коллектив, график
Папа она устало вздохнула. Знаете, у меня клиенты из разных стран. Я веду блог компании с оборотом в миллион. Пишу тексты, которые читают десятки тысяч в день. Но вы с мамой всё это не признаёте.
А кто же это всё проверит, Марина? У Толии всё понятно: бухгалтерия, отчёты, оклад. А у тебя лишь туман. Напишешь десять статей а потом что?
А потом, папа, я буду жить. Как смогу. Без вас. Спасибо, что научили не ждать ни помощи, ни признания.
Он хотел чтото сказать, но она уже встала, сунула ключ в карман и направилась к выходу.
Марина тихо донеслось в её спину. Мы не со зла.
Она остановилась, на мгновение задержалась у двери.
Я знаю. Вы просто глупы.
И ушла.
В новой комнате пахло нафталином. Шторы старые, серобежевые. Стены мрачнозеленые.
Марина сидела на кровати, обхватив колени, и думала, как легко её вычеркнули.
Без истерик. Без криков. Просто «переезжай». «Ты сильна». «Ты одна, значит не важна».
А может, и к лучшему? Но в груди было пусто. Пусто и больно.
Ты не сломалась, прошептала она себе в темноте. Значит, уже победила.
С каждым днём Марина просыпалась раньше будильника, просто открывала глаза в полутём и лежала, глядя в потолок.
Шум за стеной, соседкапенсионерка, ворчавшая на молодёжь, запах старого ковра всё это давило, как бетонная плита.
Но хуже было ощущение, что родной дом больше ей не принадлежит, что родители смотрят на неё как на балласт.
Она писала статьи молча, сосредоточенно, без перерыва. Вела аккаунты двух компаний, брала дополнительные заказы, ночами редактировала тексты. Деньги приходили, заказчики хвалили, а ей всё равно.
Потому что внутри всё ещё болело.
Однажды вечером, когда в комнате стоял запах жареного лука от соседки, Марина получила сообщение от младшего брата:
«Слушай, когда ты документы перепишешь? Квартира всё равно теперь наша, чтобы потом не делить. Чтобы всё было почеловечески».
Она замерла, глядя на экран, как на предателя.
«Почеловечески Что это сейчас?»
Она медленно набрала ответ:
«Квартира оформлена на родителей. Я там прописана. Вы меня выставили. Теперь хотите лишить меня прав?»
Ответ пришёл почти мгновенно:
«Не нервничай. Просто чтобы всё было ясно. Ты же сама сказала едешь. Зачем тебе эта прописка? Мы теперь живём здесь».
Вот и «живи», Толик, прошептала она сквозь зубы. Слово «спасибо» забудь. У вас оно, похоже, не прижилось.
В выходной день она поехала в парк просто посидеть. Взяла кофе, села на скамейку, достала ноутбук. Писать не получалось, но думать да. Громко и горько.
Вспомнила, как мечтала работать в редакции, писать крупные тексты, вдохновлять, объяснять, открывать. Сколько сил вложила в своё дело, сколько бессонных ночей И как родители ни разу не сказали: «Мы гордимся тобой».
Для них всё было просто: Толя молодец, семьянин, «мужик». А она недоделанная дочь, которой «не повезло».
И что? Вычеркнуть?
Вечером ей позвонила тётя Валя, сестра мамы, всегда стоявшая на стороне здравого смысла.
Мариночка, прости, только что узнала Мне так стыдно за сестру За всю эту историю.
Ничего, устало ответила Марина. Всё нормально.
Нет, не нормально! Ты умница. Одна без опоры, но держишься. Работаешь. А они? Квартира не клетка, чтобы её выставлять. А твоя работа настоящая. Сейчас мир держится на таких, как ты.
Марина слушала, и по щекам тихо катились слёзы от облегчения, от того, что хотя бы один человек в семье её увидел.
Спасибо, тётя Валя, прошептала она.
Держись, дорогая. И знай: семья это не те, кто кровью связан, а те, кто рядом по сути. А они пусть живут со своей совестью.
Через неделю Марина решилась переехать в другой город. Нашлась хорошая возможность контентредактор в крупной компании, гибкий график, достойная зарплата.
Онлайнсобеседование прошло легко. Никто не задавал вопросов о «настоящей» работе. Все восхищались её портфолио.
Когда она сообщила маме о переезде, та лишь буркнула:
Ну, если решила. Только не обижайся. Мы же из доброты всё
Из доброты? Вы меня выгнали. Молчаливо. Без выбора.
Ты всё преувеличиваешь, Марина. Мы же тебе зла не хотели.
И вышло как всегда.
Она не кричала, не ругалась, говорила ровно. И мама, почемуто, бросила трубку.
За день до отъезда Марина зашла в подъезд, где когдато был её дом. Прижалась к стене, закрыла глаза.
И что? Всё, что нажито, потеряно? «Нет. Я нажила больше: свободу. Себя».
Она уехала тихо, без скандалов, но с новым дыханием.
Прибыв в новый город, у неё была лишь одна сумка, ноутбук и ощущение, будто родилась заново.
Квартирастудия с окнами в парк, светлая, хотя без лишней мебели. Всё своё: каждая чашка, каждая вешалка, каждый вечер тишины и покоя.
Первую неделю она жила, как в кино. Ходила в ближайшее кафе с ноутбуком, работала, пила кофе, наблюдала за прохожими и никуда не спешила.
Никто не уговаривал: «Сделай тото, откажись, ты же не работаешь».
Однажды она даже улыбнулась себе в отражении витрины. Не робко, не натянуто, а искренне. Впервые за долгое время стало легко.
Через месяц её пригласили в офис просто познакомиться с командой. Атмосфера живые люди, проекторы, обсуждения, кофе в термосах, весёлые споры у доски.
Вы словно наш человек, Марина, сказала руководитель. Такая вовлечённая, зрелая. У вас был большой опыт?
Марина на секунду замерла. Хотелось рассказать всё: и старую квартиру, и брата, и мать с репликой «ты же не работаешь».
Но она лишь улыбнулась:
Опыт? Да. Жизненный. Очень концентрированный.
Видно. Пишете сильно. Так, что цепляет. И будто боль между строк.
Потому что я знаю, как быть невидимой, тихо сказала Марина. И больше этого не хочу.
Однажды вечером ей пришло голосовое сообщение от мамы. Длинное, затянутое.
Марина Почему ты не звонишь? Мы тут С Толеей немного поссорились. Он, оказывается, хочет продать нашу квартиру, чтобы взять большую ипотеку. А я думала Он говорит, что не хочет, чтобы мы были собственниками. Грубит И вообще у Оли чтото не так. Ты как? Всё в порядке? Скучаем по тебе
Марина прослушала, потом ещё раз. И вдруг поняла: не болит.
Тогда было страшно, больно, противно. Сейчас не страшно, не злобно, не жаждет мести. Только ровное осознание: она никому ничего не должна.
Прошло ещё несколько месяцев.
Марина взяла кота из приюта, назвала его Кокосик. Он был белый, как первый спокойный рассвет в новой квартире.
Она купила себе уютный стол, повесила на стену карту мира с отметками «Туда хочу».
Завела блог и начала писать не только на заказ, но и от себя. О себе. Без стеснения, без притворства. Люди читали, комментировали, писали в личку: «Это про меня», «Спасибо, вы будто в душу заглянули».
Она поняла: теИ в тот момент, когда она, улыбаясь, открыла новую главу своей жизни, прошлое окончательно растворилось в тихом шёпоте ночного города.
