Агафьямрак, будто тень в пустой квартире на Кутузовском проспекте, всё время протирала взглядом Андрея, будто пытаясь вытянуть из него скрытый смысл. Андрей, попрежнему натягивая ботинки, шептал себе под нос, будто бы шнурки это единственное, что он умеет контролировать.
К детям, Агафья. К детям, а не к ней, пробормотал он, завязывая шнурки, сколько можно крутить эту же пластину?
Агафья молчала, губы сжались в тонкую линию, слова застревали в горле, превращаясь в тяжёлый камень, от которого уши звенели.
До свадьбы всё было в порядке, продолжил Андрей, бросая куртку на плечи, ты знала, что у меня есть дети. Я всё сказал сразу, ты кивнула, будто понимала. А сейчас? Истерика? Допросы?
Агафья сжала зубы ещё сильнее. Андрей вышел, замок щёлкнул, и тишина заполнила комнату, как густой снег.
Несколько секунд тянулись, как бесконечный поток, прежде чем Агафья смогла сдвинуться. Ноги превратились в свинец, она упала на диван, включила какойто бесконечный сериал, шум которого напоминал далёкий гул метро, пытаясь заглушить мысли.
Три года они были вместе, два из которых в браке, и всё с самого начала была прописана небольшая печать: развод, два ребёнка Миша и Света. Андрей рассказал о них на третьем свидании, и тогда Агафья улыбнулась, сказав, что это не помеха. Сейчас те слова звучали, как детские сказки, надёжно развалившиеся в холодном ветре.
Она прикрыла глаза ладонью, вдохнула глубоко, слёзы теперь текли, будто река, а грудь сжимала невидимая плита, тяжёлее любого железа.
Два раза в неделю, как часы, в вторник и субботу, Андрей исчезал в квартире бывшей жены, Ольги, под предлогом «встретиться с детьми». На деле он оставался там до ужина, проводя время с Ольгой, словно в какомто тайном ритуале. Агафья доверяла ему, или, по крайней мере, пыталась убедить себя в этом. Но внутри росло предчувствие беды, тошнотворное предчувствие, будто в сердце зарыт яд.
Когда он уходил, Агафья оставалась одна, в своей квартире, погружаясь в самоуничижение, коря её за то, что не может отстоять свою точку зрения, за то, что поддаётся уговорам мужа. Она схватила телефон и бросила сообщение подруге.
Он снова у неё.
Телефон зазвонил, и на линии прозвучала Людмила.
Алло, Агафья держала трубку, стараясь, чтобы голос не дрожал. Люда, ты что творишь? Людмила без обиняков. Сколько можно терпеть? Он тебе изменяет, как в сказке про лешего. Ты слышала, как он два раза в неделю исчезает к Ольге? Оставляет детей дома, а сам сидит у неё на кухне, ест её борщ и держит её за руку, когда дети не видят.
Агафья провела рукой по лицу, понимая правду, но произнести её вслух означало признать, что её брак фарс.
Он говорит, что ничего не происходит, шепнула она. Что он там только ради детей.
Боже, какая ты наивная, вздохнула Людмила. Нормальные мужчины не проводят полвечера у бывших жен. Нормальные мужчины забирают детей, гуляют с ними, а потом отводят обратно. А твой сидит у неё, ест её суп, держит её за руку.
Хватит, сжала Агафья телефон. Хватит? Хорошо. Запомни: ты ещё «поспишь» с ним. И когда это случится, не говори, что я не предупреждала.
Разговор оборвался, и Агафья уставилась в потолок, где на экране телевизора ктото громко смеялся, но ей было всё равно.
Поздно ночью Андрей вернулся, шурша в коридоре, разделся, прошёл в ванную, лёг рядом, и аромат чужих духов сладких, приторных, как ароматный чай с мёдом наполнил комнату. Он не спросил, почему задержался, но сам заговорил, устраиваясь поудобнее.
Прости, что так поздно, пробормотал он, дочке нужно было сделать поделку в садик. Она сделала корову из шишек, получилась забавная.
Агафья кивнула в темноте, хотя Андрей этого не видел.
Так шли недели: вторник, суббота, уход, возвращение, аромат чужих духов, отговорки. Потом Андрей изменился, стал хмурым и замкнутым, целыми вечерами сидел, уставившись в телефон, как будто в нём искал ответы. Агафья спрашивала, что случилось, но он лишь бурчал чтото непонятное и исчезал в другую комнату.
Через пару недель он объявил новость:
Слушай, в пятницу идём на двойное свидание.
Агафья подняла брови, удивлённо.
С кем?
С Василией и её новым парнем.
У Агафьи будто с плеч упала гора: значит, у Василии есть ктото? Значит, Андрей не был с бывшей? Не изменял? Всё её тревоги рассеялись. На лице её возникла улыбка, она обняла Андрея за шею.
Конечно, пойдем.
Пятница наступила, как в сказке. Агафья купила лёгкое голубое платье, облегающее фигуру, желая выглядеть достойно перед Василией, показать, что она правильный выбор.
Они пришли в кафе на Пушкинской, уютное место с деревянными столиками и мягким светом. Василия уже сидела за столом с мужчиной лет сорока, высоким, спортивным, с приятной улыбкой Игорем.
Привет, встала Василия, это Игорь.
Игорь кивнул, пожимая руку Андрею. Они сели за стол, а Агафья почувствовала предчувствие спокойного вечера.
Но двойное свидание превратилось в шепотомкрик. Андрей вёл себя, будто пытался отвоевать у Игоря бывшую жену, постоянно перебивая, демонстрируя, что знает Василию лучше.
Игорь, давай пиццу с перцем, предложил Игорь.
О, Василия не любит острое, вмешался Андрей.
Я знаю, спокойно ответил Игорь. Мы уже обсуждали. Ты перебил, не дав сказать, что это для нас. Возьмём чтото другое.
Андрей не унимался:
А помнишь, Оль, как мы с детьми на море ездили? он вспыхнул, полностью игнорируя Игоря. Миша тогда принёс медузу на берег, думал, что это игрушка.
Василия кивнула, но раздражение отразилось в её глазах.
Андрей, это было давно, попыталась она сменить тему.
Но он продолжал: истории о детях, о совместных выборах колясок, о ночных криках сына от колик.
Агафья сидела, сжимая стакан воды, каждое слово Андрея билось в сердце, как холодный кристалл. Она видела, как и Василия тоже это раздражало. Бывшая жена пыталась остановить его взглядом, переводя разговор, но Андрей словно в тумане не замечал её.
И тогда Агафья поняла: Андрей всё ещё держится за бывшую, за их совместное прошлое, за детей. Она была лишь запасным вариантом, временной заменой.
Телефон зазвонил, робот от банка, но она сделала вид, что говорит с мамой, будто чтото срочное.
Извините, мне нужно уйти, прошептала она, и никто её не удержал. Андрей даже не обернулся, когда она выскочила из кафе, схватила такси и мчалась домой.
В квартире она нашла большой чемодан, начал собирать вещи, терпеть мужа уже не могла.
Через час Андрей вернулся, недоволен, злой. Он увидел чемодан у её ног.
Что происходит? спросил он.
Агафья подняла взгляд, глаза сухие, слёзы высохли между свитерами и джинсами.
Ухожу, сказала она просто.
Куда? Андрея нахмурил её ответ.
Куда угодно, подальше, надела куртку, сегодня я увидела правду: ты всё ещё любишь бывшую, или просто не можешь её отпустить. Я не запасной вариант.
Он молчал.
Я не хочу быть запасным, продолжила она, держась за ручку чемодана. Больше не буду. Я ухожу.
Агафья, подожди, наконец выдавил он.
Нет, покачала головой она. Я люблю тебя, но эта любовь сгорит, переболит. Я сохраню хотя бы остатки собственного достоинства.
Она вышла за порог, а он лишь стоял, глядя в пустоту, не пытаясь удержать её.
Такси увёз её к родителям, в дороге она смотрела в окно на ночной город, мерцающий огнями, и единственное, что слышала, был шёпот свободы.
