Что это? голос Марии, откудато пришедший, звучал тихо, но в нем звенела сталь. Олег, я спрашиваю, что происходит?
Он стоял у подъезда, блестя, как отполированный самовар, и опирался на капот черного, глянцевого «Лада Веста». Новый, почти изподы. Запах дорогой кожи и пластика доносился даже в их открытое кухонное окно на третьем этаже.
Сюрприз! размахнул руками Олег, будто обнимая весь мир. Подарок к годовщине. Почти… решил заранее. Нравится?
Мария медленно спустилась по лестнице. Как она сама дошла до нижней площадки, открыла тяжёлую домовую дверь ей уже не вспомнить. Ноги шли сами, а в голове гудела одна мысль, холодная и острая, как иголка. Деньги. Те самые деньги, которые они копили почти пять лет, копейка за копейкой, на первый взнос по ипотеке для их дочери Олеся, чтобы у неё был свой уголок, когда она поступит в институт.
Олег, ты в своём уме? подошла она, коснулась холодного металла капота. Машина выглядела хищно, красиво, чуждо. Мы же договаривались. Эти средства наш неприкосновенный запас.
Марин, что ты начала? улыбка его слегка поблекла. Заработаем ещё! Я теперь начальник отдела, зарплата выше. А ездить на нашей старой развалюхе уже просто стыдно. Посмотри, какая красавица!
Он открыл перед ней дверцу. Салон, обшитый светлой кожей, манил уютом и роскошью. Марии на мгновение захотелось сесть, вдохнуть аромат новой жизни, но она сдержалась.
Стыдно? Тебе стыдно было ездить на машине, которая служила нам верой и правдой десять лет? А мне не стыдно будет смотреть в глаза дочери, когда она спросит, почему мы не можем помочь ей с квартирой?
Олеся ещё два года до института! отмахнулся Олег. Успеем накопить. Не будь занудой, радуйся. Поедем покатаемся! Обмоем покупку.
Он попытался её обнять, но Мария отстранилась. В его глазах мелькнуло раздражение. Он не привык, чтобы его широкие жесты встречали холодную стену.
Я никуда не еду, отрезала она. У меня ужин не готов.
Она вернулась к подъезду, чувствуя его растерянный и злой взгляд. Уже в квартире, помешивая суп, она глядела в окно. Олег всё ещё стоял у машины, потом с досадой пнул колесо, сел за руль и с ревом сорвался с места. Куда он поехал «обмывать» покупку один, её не волновало. Обида была такой едкой, такой горькой, что хотелось плакать, но слёз не было лишь ледяное опустошение. Двадцать лет брака. Двадцать лет они решали всё вместе, обсуждая каждую крупную трату, каждую поездку. А теперь он просто пришёл и поставил её перед фактом, словно её мнения не существовало.
Он вернулся поздно, уже за полночь, тихий, немного виноватый. Положил на кухонный стол пакет с её любимыми пирожными.
Марин, прости. Погорячился. Но пойми, это и для тебя, чтобы ты с комфортом ездила.
Я не умею водить, Олег. И не собиралась учиться.
Научишься! Я сам тебя научу, присел рядом, взял её руку. Не дуйся. Машина вещь. А мы семья. Главное, что мы вместе.
Мария вздохнула. Может, он и прав? Может, она слишком остро реагирует? Деньги дело наживное, а муж рядом, пытается загладить вину. Она слабо улыбнулась, и Олег тут же оживился, начав с восторгом рассказывать о мощности двигателя, о хитрой системе навигации и подогреве всего, что только можно. Мария слушала вполуха, кивала и думала, что так и должна поступать мудрая жена: стерпеть, простить, поддержать.
На следующий день, в субботу, Олег настоял на «семейной» поездке за город. Олеся, их семнадцатилетняя дочь, пищала от восторга, исследуя кнопки и рычажки в новом салоне. Мария сидела на переднем сиденье, пытаясь выглядеть довольной. Машина действительно шла плавно, почти без шума. За окном проносились дачные посёлки, леса, поля. Остановились у живописного озера, устроили пикник. Олег был весёл и заботлив, постоянно подливал ей чай из термоса, укрывал пледом. И Мария почти оттаяла, почти поверила, что всё снова в порядке.
Вечером, когда они вернулись, и Олег пошёл ставить машину на стоянку, Мария решила навести порядок внутри. Вытряхнула коврики, убрала крошки от печенья. Открыв бардачок, чтобы положить влажные салфетки, её пальцы наткнулись на чтото твёрдое, завалившееся за инструкцию. Это был чек из магазина детских товаров. Мария развернула его, пробежалась взглядом по строкам и задержалась.
«Конструктор «Космическая станция», 1 шт. 7800 »
«Браслет с шармами «Фея», 1 шт. 3500 »
Дата была неделю назад. В тот день Олег был в командировке в Воронеж, в сто двадцать километрах от их города, под предлогом контроля крупного объекта. Мария нахмурилась. Кому он мог покупать такие дорогие игрушки? Конструктор явно для мальчика, лет десятидвенадти. Браслет для девочки или женщины. У его коллег, насколько она помнила, не было детей такого возраста. Может, подарок сыну начальника? Но зачем так тратиться? И почему он молчал?
Она спрятала чек в карман халата. Сердце сильно сжалось. Чтото было не так, фальшиво, как вся история с машиной внезапное, ни с кем не согласованное решение.
Ночью она не спала, лежала рядом с мирно посапывающим мужем и смотрела в потолок. Вспоминала последние годы: командировки стали частыми, раньше он звонил вечером, подробно рассказывая о дне. Сейчас только короткие сообщения: «Всё нормально, устал, ложусь спать». Она списывала это на новую должность, на нагрузку. Но сомнения росли.
Утром, пока он принимал душ, она решилась на то, чего не делала за двадцать лет. Взяла его телефон. Пароль знала день рождения Олеся. Быстро пролистала контакты. Ничего подозрительного, только начальники, коллеги, друзья. Но один контакт выделялся: «Светлана Петровна, сантехник». Мария удивилась: зачем Олегу сантехник из другого города? Открыв переписку, она охолодела.
«Светлана Петровна, трубы доставили? писал Олег.»
Ответ: «Да, всё на месте. Кирилл в восторге, собирает уже второй день.»
Кирилл? Сын сантехника?
Другое сообщение: «Как погода? Не замерзли?»
Ответ: «У нас солнышко. Я по тебе очень скучаю.»
Солнышко так Олег называл её в первые годы их романа. А теперь обращался к «Светлане». Слова звучали живо, тепло. Мария почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
Она листала дальше. «Приедешь в субботу? У Кирилла соревнования по плаванию.»
«Постараюсь вырваться.»
«Купи по дороге торт, мой любимый, медовый.»
Это был не сантехник, а женщина с сыном. Олег покупал им торты, ездил на соревнования, дарил дорогие конструкторы.
Мария положила телефон на место, пока Олег выходил из ванной. Его руки дрожали.
Что с тобой? Ты бледная, заметил он, оттирая волосы полотенцем.
Голову болит, соврала она. Наверное, давление.
Весь день она шла как в тумане, механически готовя обед, разговаривая с дочерью, отвечая мужу. В голове крутилось: кто эта женщина, назвавшая себя «Светлана Петровна», и почему она просит купить медовый торт? Как долго это продолжается?
План созрел сам собой. В понедельник она позвонила на работу и сказала, что заболела. Затем позвонила сестре, живущей в Воронеже.
Лена, привет. Слушай, я к тебе приеду сегодня, ненадолго, одним днём. Дело есть.
Конечно, приезжай! Чтото случилось? спросила сестра.
Нетнет, всё в порядке. Просто по делам.
Она села в новую, ненавистную «Ладу», руки на руле казались чужими. Олег обучил её водить несколько лет назад, хоть она и не любила сажаться за руль. В навигаторе, который он так хвалил, сохранилась история поездок: «Дом», «Работа» и несколько адресов в соседнем городе. Один повторялся чаще всего улица Зеленая, дом 15, обычный спальный район.
Дорога заняла полтора часа. Мария ехала, не глядя наружу, не зная, что будет дальше. Не собиралась громко кричать, не планировала скандал просто увидеть, что происходит.
Улица Зеленая выглядела тихо, зелёным двором, типовой девятиэтажкой. Она припарковала машину в угол, чтобы её не видно было из окон. Дом 15, подъезд 2. Села на скамейку напротив, надев тёмные очки, и ждала.
Час прошёл, потом второй. Из подъезда выходили мамы с колясками, старики, подростки. Мария чувствовала себя глупо. Что она здесь делает? Зачем тратить время на эту унизительную слежку? Может, ошибка? Может, действительно здесь живёт важный для Олега человек?
И тогда дверь открылась. На пороге появился Олег в джинсах и простой футболке, без делового костюма. Он смеялся, разговаривая с женщиной, стоявшей рядом светловолосой блондинкой, примерно её возраста. За её рукой держал мальчик лет десяти, светловолосый, с широкой улыбкой.
Они медленно пошли к детской площадке. Олег подхватил мальчика, покрутил его в воздухе, тот хохотал. Затем втроём сели на качели. Женщина чтото говорила, поправляя волосы, а Олег смотрел на неё с нежностью, которой Мария не видела много лет. Они выглядели как обычная счастливая семья, гуляющая в будний день.
Мария не могла дышать. Воздуха не хватало. Она достала телефон и, сама не зная зачем, сделала снимок. Три фигуры на качелях, размытый кадр, но очевидный. Доказательство. Улика её разрушенной жизни.
Как она вернулась домой, она уже не помнила. Мир за лобовым стеклом превратился в размытую пятно. Дома она рухнула на диван и долго смотрела в одну точку. Дом, который она строила двадцать лет, оказался картонной декорацией. Любовь, верность, жизнь всё оказалось ложью.
Олег вернулся из работы в обычное время, весёлый, принёс Олеся шоколадку, поцеловал Марии в щеку.
Как ты, голова прошла? спросил он, проходя на кухню.
Мария молча протянула ему телефон с открытой фотографией.
Он посмотрел, улыбка сползла с лица, он побледнел. Несколько секунд молчал, переводя взгляд с экрана на её лицо.
Это не то, что ты думаешь, наконец вымолвил он.
А что я думаю, Олег? её голос был спокоен до неестественности. Я думаю, что у тебя вторая семья. Я думаю, что у тебя есть сын. Я думаю, что ты врал мне годы. Я ошибаюсь?
Марин, это сложно.
Сложно? усмехнулась она. Сложно это воспитывать ребёнка в девяностые на одну зарплату. Сложно ухаживать за больной матерью, разрываясь между домом и больницей. А то, что ты делаешь, подло.
В комнату вошла Олеся.
Мам, пап, вы чего? У вас такие лица
Иди к себе, дочь, сказала Мария, не повышая голоса. Мы с папой разговариваем.
Олег сел, выглядел старым, осунувшимся.
Я не хотел тебя ранить.
Не хотел? переспросила она. Ты купил машину на деньги, которые мы копили для будущего нашей дочери, чтобы возить на ней другую женщину и другого ребёнка! Ты не просто ранил меня, Олег. Ты меня убил. А теперь я хочу знать только одно. Сколько лет?
Он молчал, опустив голову.
Олег!
Двенадцать, прошептал он.
Двенадцать лет. Олеся тогда была пятой. Он завёл другую семью, когда их дочь была ещё малышкой. Мария закрыла глаза. Перед глазами пронеслась вся их жизнь: они с маленькой Олесей в парке, он качает её на качелях; они у моря, он учит её плавать. И гдето в другом городе, другая женщина, другой мальчик. Он тоже качал их на качелях, возможно, учил плавать.
Я познакомился со Светой Светланой на одном объекте. Она инженер. Всё закрутилось Я не планировал. Честно. Потом она сказала, что беременна. Я не мог её бросить.
А меня мог? А Олесю?
Я не бросал вас! Я люблю вас! Я и их люблю глаза наполнились слезами. Марин, я не знаю, как так вышло. Я запутался.
Уходи, сказала она тихо.
Что? Куда я пойду?
Туда, кивнула она, указывая в сторону. К ним. Где всё не так сложно. Где тебя ждут и любят. Собери вещи.
Марин, давай поговорим. Не надо в гневе. Мы же
Мы уже всё сказали, Олег. Уходи.
Он ушёл через час, собрав небольшую сумку с самым необходимым. На прощание попытался чтото сказать, но Мария просто отвернулась. Когда за ним закрылась дверь, она подошла к окну. Он сел в свою блестящую «Ладу» и уехал, наверно,Стоя у окна, Мария глубоко вдохнула холодный вечерний воздух, приняла решение жить для себя и дочери, и, глядя, как последний свет гаснет за горизонтом, почувствовала, как внутри зажглась новая, тихая, но несокрушимая надежда.
