Что это? голос Марии прозвенел, как сталь в морозном ветре. Игорь, объясни!
Он стоял у подъезда, блестя, как только что отполированный медный кувшин, опираясь на капот чёрного, глянцевого автомобиля. Новая модель, с ароматом дорогой кожи, доносилась даже на третий этаж, сквозь открытое кухонное окно.
Сюрприз! размахнул Игорь, будто обнимая весь мир. Подарок к годовщине. Почти… решил заранее. Нравится?
Мария медленно спустилась, не помня, как её ноги несут её вниз, как тяжёлая дверь подъезда отворилась сама. В голове крутилось одно: копейка к копейке, те же деньги, что пять лет копились на первый взнос ипотеки для Златы, чтобы у дочери появился собственный уголок, когда она поступит в институт.
Игорь, ты в своём уме? она коснулась холодного металла капота. Машина выглядела хищной, чужой. Мы договаривались, эти деньги резерв.
Марина, успокойся, улыбка его чуть поблекла. Я теперь начальник отдела, зарплата выше. На старой развалюхе уже стыдно ездить. Посмотри, какая красавица!
Он открыл дверь. Салон, обитый светлой кожей, манил роскошью. Мария захотела сесть, вдохнуть запах новой жизни, но стиснула зубы.
Стыдно? Ты стыдилась машины, которая служила нам десять лет? Мне не стыдно будет смотреть в глаза дочери, когда она спросит, почему мы не помогаем с квартирой?
Злате ещё два года до института, отмахнулся Игорь. Успеем накопить. Не будь занудой, радуйся. Поедем покататься, «обмоем» покупку.
Он попытался обнять её, но Мария оттолкнулась. В его глазах вспыхнуло раздражение, он не привык к такой холодной стене.
Я никуда не поеду, отрезала она. Ужин ещё не готов.
Она повернулась и шла к подъезду, чувствуя его растерянный и злой взгляд. В квартире, помешивая суп, она смотрела в окно. Игорь всё ещё стоял у машины, разозлённо пнул колесо, сел за руль и с ревом сорвался. Куда он поехал «обмывать» покупку, её уже не волновало. Обида была едкой, горькой, хотелось плакать, но слёз нет. Было лишь ледяное пустое чувство. Двадцать лет брака, двадцать лет совместных решений, а теперь он предъявил факт, будто её мнение не существовало.
Вернулся он поздно, уже за полночь, тихий, немного виноватый, поставив на стол пакет её любимых пирожков.
Марина, прости, перегрелся. Это и для тебя, чтобы тебе было комфортно ездить.
Я не умею водить, Игорь, и не собиралась учиться.
Научишься! Я сам тебя научу, он схватил её руку. Машина вещь. Мы семья. Главное, что мы вместе.
Мария вздохнула. Может, он прав? Может, деньги лишь средство, а муж рядом, пытается исправить вину. Она слабо улыбнулась, Игорь оживился, рассказывая о мощности двигателя, хитрой навигации, подогреве. Мария кивала, думая, что должна быть мудрой женой: терпеть, простить, поддержать.
На следующий день, суббота, Игорь настоял на семейной поездке за город. Злата, их семнадцатилетняя дочь, пищала от восторга, нажимая кнопки в новом салоне. Мария сидела спереди, стараясь выглядеть довольной. Машина действительно ехала плавно, почти бесшумно. За окном летели дачные посёлки, леса, поля. Остановились у живописного озера, устроили пикник. Игорь подливал чай из термоса, укрывал пледом. Мария почти оттаяла, почти поверила, что всё снова в порядке.
Вечером, когда они вернулись, Игорь ставил машину на стоянку, а Мария решила убрать салон. Выряхивая крошки, она открыла бардачок и наткнулась на твёрдый лист, завалившийся за инструкцию. Это был чек из магазина детских игрушек.
«Конструктор «Космическая станция», 1 шт. 7800 руб.
Браслетчары «Фея», 1 шт. 3500 руб.»
Дата неделя назад, когда Игорь был в командировке в Тульском районе, в 120 км от их города. Кому он мог покупать такие дорогие игрушки? Конструктор явно для мальчика 1012 лет, браслет для девочки. У его коллег, насколько помнила Мария, не было детей того возраста. Может, подарок сыну начальника? Зачем так тратиться? И почему он молчал?
Чек зашёл в её карман, сердце забилось резким ударом. Чтото было фальшивым, как и вся история с машиной внезапное, без согласования решение.
Ночью она не спала, лёжа рядом с мирно спящим мужем, вспоминая последние годы. Его командировки стали частыми, раньше он звонил вечером, подробно рассказывая о дне. Сейчас сообщения короткие: «Всё в порядке, устал, ложусь спать». Она списывала это на новую должность, но сомнения росли.
Утром, пока Игорь принимал душ, она взялась за телефон. Пароль день рождения Златы. Быстро пролистала контакты. Всё обычное, пока не нашла «Сергей Петрович Сантехника». Огорчённо открыла переписку.
«Сергей Петрович, трубы доставили? писал Игорь.
Да, всё на месте. Кирилл в восторге, собирает второй день», ответ.
Кто такой Кирилл? Сын сантехника? Далее: «Как погода? Не замерзли? Игорь.
У нас солнышко, я по тебе скучаю», ответ.
Солнышко так Игорь называл её в начале их романа. Теперь в переписке это слово звучало живо, тепло. Он покупал торт, ездил на соревнования, говорил о детях.
Мария положила телефон, когда Игорь вышел из ванной. Его голос: Что с тобой? Ты бледна, заметил он, вытирая волосы. Голова болит, соврала она. Наверно, давление.
Весь день она шла в тумане, механически готовя обед, разговаривая с дочерью, отвечая Игорю. В голове крутилось: кто эта женщина, называющая себя «Сергей Петрович»? Сколько уже так?
План созрел сам собой. В понедельник она позвонила на работу, сказала, что заболела, затем сестре в Тульском центре: Лена, приеду сегодня на день. Конечно, что случилось? Нетнет, всё в порядке. Села в новую машину, руки на руле чужие. Навигатор хранил адреса, один повторялся чаще всего улица Зеленая, дом 15.
Полтора часа в дороге, она не видела ничего вокруг, лишь шла к цели. Улица Зеленая, тихий двор, девятиэтажка. Припарковала машину за углом, села на скамейку, надела тёмные очки и ждала.
Прошёл час, потом второй. Люди выходили из подъезда, мамы с колясками, старики, подростки. Мария чувствовала себя глупо, но ждала.
И вот дверь открылась. На пороге стоял Игорь в джинсах и простой футболке, смеясь, разговаривая с блондинкой лет двадцатипяти, державшей за руку мальчика светловолосого, около десяти лет. Они шли к детской площадке, Игорь поднимал мальчика на руки, крутил, тот хохотал. Трое садились на качели, женщина поправляла волосы, Игорь смотрел на неё с нежностью, которой Мария не видела лет десять.
Мария не могла дышать. Дрожащей рукой она сняла фото, размытое, но очевидное доказательство.
Она не помнила, как вернулась домой. Сидела на диване, глядя в пустоту. Двадцать лет её жизни превратились в картонный декор. Любовь, верность всё ложь.
Игорь вернулся, весёлый, принёс Злате шоколадку, поцеловал её в щеку.
Как ты, головка? прошептал он, проходя на кухню.
Мария безмолвно передала ему телефон с фотографией. Он посмотрел, лицо побледнело, молчал несколько секунд.
Это не то, что ты думаешь, наконец выговорил он.
Что я думаю, Игорь? её голос был странно спокоен. Я думаю, у тебя вторая семья, сын, ты лгал мне годы. Я ошибаюсь?
Марина, это сложно.
Сложно? усмехнулась она. Сложно вырастить ребёнка в девяностые на одну зарплату. Сложно ухаживать за больной матерью, разрываясь между домом и больницей. Это не сложно, это подло.
В комнату вошла Злата.
Мам, пап, вы чего? У вас такие лица
Иди к себе, дочь, сказала Мария, не повышая голоса. Мы с папой говорим.
Игорь сел, выглядел уставшим.
Я не хотел тебя ранить.
Не хотел? переспросила она. Ты купил машину на деньги, которые копили на будущее дочери, чтобы возить другую женщину и ребёнка! Ты не просто ранил меня, ты убил. Сколько лет?
Он молчал, опустив голову.
Игорь!
Двенадцать, прошептал он.
Двенадцать лет. Злате тогда было пять. Он завёл другую семью, когда их дочь была маленькой. Мария закрыла глаза, перед ней пронеслась их жизнь: качание Златы на качелях, море, уроки плавания, а гдето в другом городе другая женщина, другой мальчик, тоже качались.
Я встретил Светлану, инженера, на одном объекте. Всё закрутилось, я не собирался Она сказала, что беременна. Не мог её бросить.
А меня? А Злату?
Я не бросал вас! Я люблю вас! И их глаза наполнились слезами. Не знаю, как так вышло. Запутался.
Уходи, сказала она тихо.
Что? Куда?
К ним. К тем, где всё не так сложно. Собери вещи.
Он ушёл через час, собрав маленькую сумку. На прощание хотел чтото сказать, но Мария отвернулась. Дверь закрылась, и он сел в блестящую машину, уехал, вероятно, на улицу Зеленую.
Злата вошла в комнату, глаза были отёкшими от слёз.
Мам, папа ушёл? Навсегда?
Мария обняла дочь, крепко, до боли в костях.
Не знаю, милая. Я ничего не знаю.
Они сидели в тишине, в пустой квартире, за окном темнело. На парковке больше не было чёрного автомобиля, символа лжи. Пустота была страшнее. Мария осталась одна, в свои сорок пять, с дочерьюстуденткой и разбитой жизнью. Что делать дальше, она не знала. Но впервые за долгие годы почувствовала странное, холодное спокойствие. Одна глава завершилась. Теперь ей предстояло писать новую, самой.
