Ты всегда была обузой, бросил муж, не скрывая раздражения, пока врачи перевязывали ей спину.
Люба Сергеевна, хватит возиться с флаконами, уже ночь! заведующий отделением остановился на пороге, наблюдая, как пожилая медсестра аккуратно раскладывала лекарства. Ваш Николай Семёнович, наверное, уже чайник кипятит, ждёт не дождётся.
Мой Коля сорок лет ждёт привык, усмехнулась Люба Сергеевна, но пальцы продолжали перебирать ампулы. Не беспокойтесь, Иван Петрович, скоро закончу. Хочу, чтобы к утру всё было готово.
Заведующий махнул рукой спорить с ней было бесполезно. За полвека в больнице Люба Сергеевна стала легендой: ни одна капельница не перепутана, ни один пациент не забыт.
Кстати, обернулся он у двери, вас спрашивала та женщина из пятой палаты. Галина Васильевна. Говорит, обещали ей успокоительное.
Ой, точно! Люба Сергеевна хлопнула себя по лбу. Совсем вылетело из головы. Она же ночами не спит, бедняга. Сейчас схожу.
И сразу домой, строго сказал заведующий. А то ваш Николай мне утром намекнёт, что я вас задерживаю.
Она рассмеялась:
Не намекнёт. Он до сих пор кнопочный телефон толком освоить не может. Говорит: «Зачем мне этот ваш интернет?»
Закончив с лекарствами, Люба Сергеевна направилась в пятую палату. У окна, прикрыв глаза, лежала худая женщина с пепельными прядями в тёмных волосах. Лицо уставшее, но спокойное, будто давно смирившееся со всем.
Галина Васильевна, вы меня звали? Простите, закрутилась… медсестра присела на край койки. Как самочувствие?
Лучше, спасибо, та приоткрыла глаза. Боль почти прошла. Только вот ночью мысли одолевают…
Это нервы, кивнула Люба Сергеевна. Организм после операции восстанавливается. Вот, принесла вам капли. По двадцать на ночь, разводите в воде.
Галина Васильевна взяла флакон, и в её движении была какая-то осторожность, будто она боялась раздавить хрупкое стекло.
Спасибо. Вы так внимательны… А в жизни редко кто заботится.
В её голосе дрогнуло что-то, заставившее медсестру приглядеться.
У вас всё в порядке? Не со здоровьем с душой. Родные навещают?
Дочь забегает, женщина отвела взгляд. Она добрая. Но живёт далеко. А муж… губы дрогнули, у него дела.
Люба Сергеевна нахмурилась. За сорок лет работы она научилась слышать то, что люди не договаривали.
Знаете что, вдруг предложила она, давайте-ка я вас причешу. Волосы у вас красивые, а лежат растрёпанные. В больнице и так мало приятного.
Не дожидаясь ответа, достала расчёску и принялась распутывать пряди. Галина Васильевна сначала замерла, потом расслабилась под плавными движениями.
Мама меня так в детстве чесала, прошептала она. Говорила, что от тоски лучшее лекарство. Потом и я дочке так делала… А муж… голос оборвался.
А муж что? мягко спросила Люба Сергеевна.
Говорил, что блажь, после паузы ответила Галина Васильевна. Что волосы длинные лишние хлопоты. У меня спина больная, надо стричься коротко. Но я не послушалась… Хоть в чём-то.
И правильно, медсестра заплетала косу. Волосы женская сила. Мужчинам этого не понять.
Расскажите о себе, попросила Галина Васильевна. У вас семья большая?
Да какая там, фыркнула Люба Сергеевна. Я да мой Коля вот и вся компания. Сын в Германии, внуков раз в год по видеосвязи показывает. А мы с дедом кукуем. Сорок пять лет вместе страшно подумать!
Сорок пять… эхом повторила Галина Васильевна. У нас с Михаилом тридцать три в этом году. Если доживу.
Что за слова! всплеснула руками медсестра. Конечно, доживёте! Операция прошла хорошо, анализы в норме. Ещё правнуков нянчить будете.
Михаил внуков не хочет, тихо сказала женщина. Говорит, от меня и так одни проблемы. А с внуками покоя не будет.
Люба Сергеевна перестала заплетать косу. В голосе Галины Васильевны было что-то, от чего сжалось сердце.
Дорогая, осторожно начала она, а ваш муж… он всегда так с вами разговаривал?
Галина Васильевна долго молчала. Потом выдохнула:
Нет. Раньше всё было иначе. Цветы дарил, на руках носил. А потом… я заболела. Спина, нервы… Работу пришлось бросить. И он будто подменился. Злился на мои жалобы, на таблетки, на то, что уборку не могу делать, как раньше…
Бессовестный! не сдержалась Люба Сергеевна. И вы терпите?
А куда я денусь? Галина Васильевна сжала одеяло. С моей спиной никто не возьмёт на работу. Пенсия копейки. Дочь свою жизнь строит… Не могу же я на неё вешаться.
Медсестра села напротив, глядя ей в глаза:
Так нельзя жить. Муж должен поддерживать в болезни, а не попрёки швырять. Вы столько лет вместе, дочь вырастили!
Он говорит, я сама виновата, женщина отвернулась. Что неправильно сидела, мало двигалась… А теперь эти траты на лечение… Он так злился, когда узнал про операцию.
Но вам же по квоте сделали!
Да, но анализы, корсет, лекарства… она махнула рукой. У нас ипотека, кредит на машину…
Которая, ясное дело, у него? прищурилась Люба Сергеевна.
Конечно, горько усмехнулась Галина Васильевна. Ему же на работу ездить.
Вдруг в палату заглянула санитарка:
Люба Сергеевна, вас муж звонит!
Коля? По телефону? удивилась она. Ладно, Галина Васильевна, я побегу. Вы капли не забудьте.
В коридоре у поста молодой врач Белов разговаривал с мужчиной в дорогом пальто. Тот говорил резко, сдавленно:
Сколько ещё она тут проваляется? Мне нужны точные сроки!
Реабилитация после таких операций занимает время, терпеливо объяснял врач. Месяц в больнице, потом домашний уход…
Уход? мужчина нахмурился. У меня командировки! Наймите сиделку, если надо.
Сиделка дополнительные расходы, сухо заметил Белов.
Люба Сергеевна взяла трубку:
Коля, что случилось?
Любка, ты где? в телефоне бухтел сердитый голос. Холодильник опять течёт!
Сейчас приду, вздохнула она.
Положив трубку, она услышала, как мужчина у поста говорит:
Проводите меня к жене. Надо объяснить, что надо быстрее вставать. Она вечно ноет вместо того, чтобы действовать.
Люба Сергеевна невольно пошла за ними.
В палате Галина Васильевна вздрогнула, увидев мужа.
Миша? Ты зачем…
Поговорить, он даже не подошёл ближе. Врач говорит, ты ещё месяц тут проваляешься. Надоело уже отпрашиваться с работы из-за твоих капризов.
Я не капризничаю, она сжала одеяло. Я делаю всё, что говорят врачи…
Мало, видимо, делаешь, он скривил губы. Ты хоть понимаешь, сколько это всё стоит? Лекарства, анализы…
Я экономлю, где могу, прошептала она.
Доэкономилась, фыркнул он. Я тебе сколько раз говорил лечись вовремя! А ты тянула, боялась денег потратить. Теперь вот ещё дороже вышло.
Врач Белов перебил:
Ваша жена перенесла сложную операцию. Ей нужно время.
Не учите меня! мужчина резко обернулся. Я с ней тридцать три года! Она всегда такая всё на потом откладывает. С работой так было, с дочкой…
Галина Васильевна сидела, опустив голову. Пальцы её дрожали.
Миша, пожалуйста… начала она.
Заткнись, он махнул рукой. Ты всегда была обузой. Сначала с твоей депрессией, теперь вот со спиной. Вся моя жизнь таскать твои проблемы.
Люба Сергеевна не выдержала:
Молодой человек! Вы в больнице, а не в баре. Хамить здесь не позволю!
Он окинул её взглядом:
Вы кто вообще?
Старшая медсестра. И прошу вас выйти, если не умеете вести себя.
Это моя жена!
И моя пациентка, твёрдо сказал Белов. Уходите.
Мужчина закусил губу, бросил жене:
Когда вернёшься никаких сиделок. Справляйся сама.
Дверь захлопнулась.
В палате повисла тишина. Галина Васильевна смотрела в окно.
Простите… прошептала она.
За что вам извиняться? Люба Сергеевна села рядом.
Он не всегда такой… Просто устал.
Нет, дорогая, медсестра взяла её за руку. Усталость это когда молча сидишь в углу. А когда больную жену обузой называешь это подлость.
Галина Васильевна закрыла глаза.
Но куда я денусь? Без денег, со спиной больной…
Разберёмся, твёрдо сказала Люба Сергеевна. Вы сейчас главное выздоравливайте.
Вечером дома она рассказала мужу. Николай Семёнович, коренастый, с руками, исцарапанными ещё с армии, хмурился:
Сволочь… Как таких земля носит?
Не знаю, вздохнула Люба Сергеевна. Но знаешь, Коля, глядя на такое, я тебя ещё больше люблю.
Он смущённо крякнул:
Да ладно… Я ж ничего.
Всё, она потрепала его по плечу.
А в больничной палате Галина Васильевна лежала без сна. Впервые за годы она думала не о том, как не разозлить мужа, а о том… может, ещё не поздно всё изменить.
