«Бесплодная ты, не видать мне внуков!» завывала свекровь. Она не знала, что бесплоден был её сын, а я ушла рожать от другого.
Валентина Сергеевна мать моего мужа поставила чашку на блюдце с такой силой, что фарфор жалобно звякнул.
Пустая квартира. Эхо гуляет по углам.
Она обвела гостиную тяжёлым, оценивающим взглядом, словно инспектор, ищущий трещины в фундаменте. Её духи с ароматом увядших лилий, которые она никогда не меняла, заполнили всё пространство, вытесняя воздух.
У всех нормальных людей уже детский смех, а у нас что?
Мой муж, Максим, отложил телефон, на котором с умным видом листал ленту новостей.
Мам, хватит. Мы же уже говорили.
Говорили! резко подняла она голову. Вы-то говорили, а толку-то? Семь лет прошло со свадьбы! Семь!
Я молчала, разглядывая узор на обоях. Это был мой привычный ритуал превратиться в мебель, пока буря не утихнет. Я знала наизусть каждую веточку этого рисунка. За семь лет я изучила его досконально.
Максим вздохнул, изображая вселенскую усталость. Он любил эту роль страдающего сына, зажатого между двумя женщинами.
У Лены просто период такой. Врачи говорят, надо подождать.
Ложь. Гладкая, отшлифованная годами ложь. Ложь, ставшая частью нашего дома, как обои или мебель.
Валентина Сергеевна перевела взгляд на меня. В её глазах не было сочувствия. Только холодный, продуманный приговор.
Бесплодная ты, Лена! От тебя внуков не дождусь!
Она сказала это не со злостью, а с какой-то глубокой, выстраданной обидой, будто я нарочно украла у неё что-то жизненно важное.
Максим подскочил.
Мама! Я не позволю так говорить с моей женой!
Но его защита звучала так же фальшиво, как и слова про «врачей». Он защищал не меня. Он оберегал свой маленький, уютный мир, в котором он ни при чём.
Я медленно поднялась.
Пойду, пожалуй. Голова раскалывается.
Валентина Сергеевна лишь сжала губы. Она победила. Снова.
Я закрыла за собой дверь в спальню и прижалась к ней спиной. Я не плакала. Слёзы закончились ещё несколько лет назад в коридоре клиники с облезлыми стенами, пахнущими хлоркой и безнадёгой.
Пять лет назад. Я села на край кровати, достала из тумбочки письмо, которое получила вчера. Адрес небольшой городок за Уралом. Подпись: «Твоя Таня, 4 года». Рядом фото ребёнка с моими глазами и улыбкой мужчины, которого я больше не видела.
В дверь постучали.
Лена? голос Максима звучал неуверенно. Мама ушла. Ты как?
Я спрятала письмо, провела ладонью по подушке, будто сглаживая следы.
Нормально, сказала я тихо. Просто устала.
За стеной тикали часы. Где-то далеко, за тысячей километров, моя дочь смеялась.
