“Мама никуда не уйдёт! Это ты окажешься на улице!” крикнул муж, забыв, кому на самом деле принадлежит квартира.
Марина стояла у окна. Июльский зной давил на город. Во дворе дети носились между деревьями, прячась в тени.
“Маринка, где моя рубашка?” раздалось из спальни. “В клетку!”
“Висит в шкафу”, ответила она, не оборачиваясь. “На верхней полке”.
Алексей появился в дверях гостиной, застёгивая найденную рубашку. Высокий, крепкий, с натруженными руками слесаря. Когда-то эти руки казались ей надёжными.
“Слушай”, начал он, поправляя воротник. “Сегодня приедет мама. Приберись получше, а то в прошлый раз она весь вечер ныла из-за пыли”.
Марина медленно повернулась к мужу. Внутри сжалось от знакомого раздражения.
“Твоя мама всегда найдёт что-то не так”, тихо сказала она. “В прошлый раз борщ был жидкий, а перед этим котлеты пересоленные”.
“Тогда делай лучше”, Алексей пожал плечами, будто говорил о погоде. “Она женщина опытная, советует, а ты обижаешься”.
Марина сжала кулаки. Эта квартира была только её. Она получила эту двушку ещё до их знакомства, обставила на свой вкус, вложила все сбережения в ремонт. А теперь Валентина Петровна приходила, переставляла вещи и учила, где что должно стоять.
“Лёш, мы живём в моей квартире”, напомнила Марина. “Может, тебе стоит это учитывать?”
Муж замер, рука уже лежала на дверной ручке.
“К чему это?” голос Алексея потемнел. “Я здесь лишний?”
“Я говорю, что твоя мама ведёт себя, как хозяйка”, Марина сделала шаг ближе. “А ты ей потакаешь”.
“Мама заботится о нас!” Алексей резко развернулся к ней. “О семье! Кстати, она ради младшего сына отдала свою квартиру!”
Марина горько усмехнулась. Эта история о “помощи молодой семье” уже набила оскомину.
“Твоя мама отдала Игорю однушку два года назад”, медленно проговорила она. “Ну и что? Теперь она имеет право командовать в моём доме?”
“В нашем доме!” рявкнул Алексей. “Мы же женаты!”
“На твои тридцать тысяч мы бы снимали угол на окраине”, слова вырвались прежде, чем она успела остановиться.
Лицо мужа потемнело. Он шагнул к ней, нависая всей своей грузной фигурой.
“Так теперь ты мне попрёки?” голос дрожал от злости. “Потому что мало зарабатываю?”
“Я не попрекаю”, Марина подняла подбородок. “Просто напоминаю факты. Твоя мама снимает жильё, потому что отдала квартиру Игорю. А ещё учит нас жить”.
“Игорю реально нужна была помощь!” Алексей отвернулся к окну. “Молодая семья, детей планируют!”
“Дети”, повторила Марина. “Вечно про детей”.
Муж резко обернулся. В глазах вспыхнул знакомый огонь.
“А что, уже пора? Пять лет в браке, а ты всё откладываешь. Настоящая женщина должна рожать!”
“На что, Лёш?” Марина развела руками. “На твою зарплату? Ты знаешь, сколько стоят детское питание, одежда, лекарства?”
“Как-нибудь справимся!” отмахнулся он. “Другие же справляются!”
“Другие”, Марина покачала головой. “А я буду сидеть в декрете без гроша, пока ты на заводе горбатишься за копейки?”
За окном щебетали птицы. Алексей молчал, глядя в сторону. Марина видела, как сжались его челюсти.
“Знаешь что”, наконец сказал он, поворачиваясь. “Хватит спорить. У мамы проблемы”.
“Какие ещё?” Марина отошла от окна.
“Она больше не может снимать”, Алексей провёл рукой по шее. “Пенсии не хватает, а хозяйка вдвое подняла цену”.
Марина кивнула. Валентина Петровна уже полгода жаловалась на дороговизну аренды. Логично, что она переедет к младшему сыну в ту самую однушку, которую ему и отдала.
“Понятно”, сказала Марина. “Значит, семье Игоря придётся потесниться”.
Алексей резко выпрямился. Взгляд стал твёрдым.
“Мама будет жить здесь”, заявил он. “Временно, пока не найдёт вариант”.
Марина замерла. Его слова прозвучали, будто издалека.
“Здесь?” переспросила она. “В нашей квартире?”
“Да, здесь!” Алексей повысил голос. “В чём проблема? Места хватает”.
“Лёш, где она будет спать? В гостиной?”
“А что не так?” он скрестил руки. “Мама всю жизнь положила на детей, а ты жадничаешь!”
Марина отступила к стене. Внутри клокотало возмущение.
“Почему не у Игоря?” тихо спросила она. “У него же её квартира”.
“У них ребёнок!” рявкнул Алексей. “Им нужно место! Разве мы не семья?”
“Мы семья, но квартира моя”, напомнила Марина.
Лицо мужа стало ещё мрачнее. Он приблизился.
“Эгоистка! Вечно думаешь только о себе! Нормальная жена поддержала бы мужа в трудную минуту!”
Марина прижалась спиной к стене. Он стоял слишком близко, дыша ей в лицо.
“Детей мне не даёшь, так хоть семье помоги!” продолжал он. “Мама всю жизнь на нас положила!”
“Лёш, послушай” начала Марина, но он перебил.
“Может, тебе вообще семья не нужна? Тогда скажи прямо!”
Марина опустила голову. Алексей знал, как давить, знал все слабые места. Чувство вины накрыло её.
“Ладно”, тихо сказала она. “Пусть поживёт немного”.
Через неделю Валентина Петровна въехала в их гостиную. Она притащила три чемодана и сразу начала всё переставлять. Телевизор передвинули к окну, диван к стене, Маринины цветы отправились на балкон.
“Здесь должно быть светлее”, пояснила свекровь, двигая мебель. “А эти горшки только пыль собирают”.
Марина молча наблюдала, как её гостиная превращается в чужую спальню. Алексей помогал матери, таскал тяжёлое.
“Мама, тебе здесь удобно будет?” мягко спросил он.
“Как-нибудь устроюсь”, вздохнула Валентина Петровна. “Хотя места маловато”.
Прошло три месяца. Марина стала тенью в собственном доме. Она ходила на цыпочках, боясь потревожить свекровь. Извинялась за каждый шорох, каждое движение.
Валентина Петровна полностью захватила власть. Выбросила Маринин стиральный порошок, заменив своим. Запретила покупать любимую колбасу.
“Эта слишком дорогая, бери обычную”, приказывала она в магазине. “Зачем деньги транжирить?”
По утрам Марина убиралась под бдительным взглядом свекрови. Однажды, вынося мусор, она заметила что-то знакомое. Наклонилась и замерла.
Фотоальбом. Тот самый, с детскими снимками. Единственная память о детстве.
Дрожащими руками она вытащила его, перепачканный чайной заваркой.
“Валентина Петровна”, позвала Марина, заходя в гостиную. “Почему это было в мусоре?”
Свекровь даже не оторвалась от телевизора.
“А, это? Выбросила. Хлам, место занимает”.
“Это мои детские фотографии!” голос Марины дрогнул.
“Старьё”, махнула рукой Валентина Петровна. “Зачем хранить?”
Внутри что-то оборвалось. Три месяца унижений, молчания и стыда вырвались наружу.
“Вон!” закричала Марина. “Немедленно убирайтесь из моей квартиры!”
Свекровь вскочила с дивана, глаза полыхали.
“Как ты смеешь так обращаться со старшими!” завизжала она. “Знай своё место!”
Растрёпанный Алексей выскочил из спальни. Услышав крик, он мгновенно встал на сторону матери.
“Мама никуда не уйдёт!” рявкнул он на жену. “Это ты окажешься на улице!”
Но внутри Марины что-то сломалось окончательно. Крик застрял в горле. Она посмотрела на мужа и свекровь с ледяным спокойствием. Ярость сменилась холодной ясностью.
“Квартира на мне”, тихо, но твёрдо сказала Марина. “Только я решаю, кто здесь живёт”.
“Как ты смеешь!” Алексей шагнул к ней, лицо багровело от злости. “Я твой муж!”
“Бывший муж”, поправила Марина, направляясь к шкафу.
Она вытащила большую спортивную сумку и начала запихивать туда вещи свекрови кофты, юбки, халаты без разбора.
“Ты совсем рехнулась!” орал Алексей. “Немедленно прекрати!”
Марина не отвечала. Она выдернула тапочки из-под дивана, швырнула в сумку. Свекровь металась, пытаясь отобрать свои вещи.
“Дочка, одумайся!” её голос дрожал от возмущения. “Мы же семья!”
“Семья?” Марина резко обернулась. “Семья не выбрасывает детские фотографии!”
Свекровь попятилась. Алексей попытался схватить сумку, но Марина увернулась.
“Мама всю жизнь положила на детей!” кричал он. “А ты её, как собаку, на улицу?”
“Пять лет я терпела твой бред”, Марина застегнула переполненную сумку. “Три месяца жила, как призрак, в своём же доме!”
Она направилась в спальню за вещами мужа свитера, рубашки, джинсы всё во вторую сумку. Алексей шёл следом, хватая её за руку.
“Подумай! Куда мы пойдём?”
“Не моя проблема”, вырвалась Марина. “Идите к Игорю”.
“У Игоря нет места!” завопила свекровь из гостиной. “Там же ребёнок!”
“А здесь есть я!” крикнула в ответ Марина, вынося обе сумки.
Она поставила их у двери. Вернулась за обувью, косметикой, безделушками.
“Одна сойдёшь с ума!” орал Алексей, натягивая куртку. “Будешь ползать и умолять нас вернуться!”
Марина молча распахнула дверь. Свекровь всхлипывала, запихивая последние вещи в пакет.
“Дочка, ну подумай”, заныла она. “Где мы теперь будем жить?”
“Где жили до меня”, ответила Марина.
Алексей схватил свою сумку, выбежал. На пороге обернулся, лицо искажено злобой.
Валентина Петровна вышла последней, волоча пакеты. На лестничной площадке оглянулась.
“Неблагодарная!” крикнула она. “Мы же хотели как лучше!”
Марина захлопнула дверь. Дважды повернула ключ, задвинула цепочку. Крики, шаги, звук лифта донеслись с лестницы.
Затем тишина.
Марина стояла, прислонившись к двери, прислушиваясь к собственному дыханию. Впервые за месяцы не громыхал телевизор, не скрипел диван под тяжёлым телом.
Она вошла в гостиную. Передвинула диван обратно, развернула телевизор. Вернула цветы на подоконник.
Потом села, взяла спасённый фотоальбом. Перелистала страницы школьные линейки, день рождения с пятью свечами, выпускной в детском саду.
И вдруг засмеялась. Сначала тихо, потом громче. Смех перешёл в рыдания, затем снова в смех. Она смеялась, пока слёзы не потекли по лицу, прижимая альбом к груди.
Дом снова был её. Только её.
