Жизнь текла своим чередом: сына растила, дом строила, рядом с любимым мужем была. Татьяна сама выбрала Михаила из всех парней только он ей по сердцу пришёлся. Когда Миша из армии вернулся, они сыграли свадьбу. Вскоре у них родился сын Артём. Когда мальчик подрос, Татьяна стала мечтать о дочке.
Вот, Михаил, достроим дом и дочку родим. Будет у нас и дом, и семейная идиллия, часто говорила она.
Михаил только улыбался и кивал. Он и сам был не прочь стать отцом ещё раз. Часто, посадив сына на плечи, он гордо шагал по деревне, со всеми здороваясь.
Но однажды пришла зима. Снегом замело дороги, метель завыла. Татьяна смотрела в окно, ждала мужа. Но Михаил так и не вернулся. На работе случилась беда, и он погиб.
Время лечит, говорили Татьяне соседи. Ты не одна такая. Поплачь, а там, гляди, годы пройдут, и ещё кого-нибудь найдёшь.
Татьяна молча слушала, но слёзы уже не лились, и от этого было ещё тяжелее. Так прошёл год. Лихие девяностые сжали даже самые крепкие семьи. В деревне зарплату не платили месяцами. Хорошо было тем, у кого хозяйство своё да руки не боялись работы.
Татьяна быстро почувствовала всю тяжесть этого времени. Сын пошёл в школу, его надо было одеть, обуть, накормить. А значит засадить огород полностью, чтобы осенью было что продать на базаре.
Татьяна трудилась на огороде дотемна. Руки её огрубели, улыбка пропала, а душа, казалось, очерствела.
Ведро возьми, балбес! кричала она на Тёмку, когда тот пытался убежать к друзьям. Я тебе убегу! Уроки сделал?
Тёмка молча хватал ведро, но в голове вспоминал, как раньше с отцом всё было хорошо, и мама была весёлой и доброй.
Ночью Татьяна часто плакала, корила себя за то, что сорвалась на сына. Но утром снова становилась хмурой и строгой.
Как-то в субботу к Татьяне зашли подруги Вера и Люда. Раньше у неё и подруг-то не было, потому что рядом был Михаил, который заполнял все её потребности в общении. Но теперь весёлые разведёнки часто заглядывали, смеялись и якобы приходили «на чай». Хотя всем было ясно дело не в чае.
Утро началось как обычно. Таня встала, даже в зеркало не глянула. Знала лицо помятое. Поросят накормила, курам зерна насыпала, грязную посуду сложила, а Тёмке велела умыться и бежать в школу.
Вечером Татьяна никого не ждала, но понимала кто-нибудь из «постоянных» гостей может заглянуть. К таким обещаниям она относилась равнодушно: пришёл хорошо, не пришёл приглашения не повторится. Мужики обычно сразу всё понимали. Видели сына, пару слов бросали и уходили, мол, «баба с прицепом».
Смотри, Тань, так всех мужиков распугаешь, смеялась Вера. Ты слишком привередлива. Однажды вечером, когда за окном снова завывал ветер, а Тёмка ушёл гулять, Татьяна сидела у печки и вязала шарф тонкий, серый, как дым. Вдруг в дверь постучали. На пороге стоял учитель Тёмки, Иван Петрович, с тетрадями в руках.
Простите, что поздно, сказал он, но у вашего сына проблемы с математикой. Решил сам дойти, объяснить.
Они сидели за столом, пили чай, говорили о школе, о детях, о деревне. А потом он вдруг спросил:
А вы давно так себя не слышали? Плачете, а потом сразу молчите?
Татьяна опустила глаза.
Я думала, забыла, как это чтобы кто-то просто так заскочил. Без повода.
Он не сказал больше ни слова, только налил чай.
А через месяц, когда снег начал таять, он пришёл снова с маленькой яблонькой в горшке.
Пусть у вас в саду что-то новое растёт, сказал он.
И впервые за долгое время Татьяна улыбнулась тихо, осторожно, как будто пробуя, помнит ли ещё душа, как это быть ласковой.
