**3 сентября**
Никогда не думал, что человек, которого я люблюотец моего сынапосмеет усомниться в его родной крови. А вот я сижу на бежевом диване, прижимая к груди малыша, пока мой муж и его родители швыряют в меня обвинения, острые, как ножи.
Все началось с одного взгляда. Когда моя свекровь, Тамара, впервые увидела Ваню в роддоме, она скривилась. Шепнула моему мужу, Виктору, пока я якобы спала: «Он не похож на Смирновых». Я сделала вид, что не слышу, но ее слова резали больнее, чем швы после кесарева.
Сначала Виктор отмахивался. Мы смеялись, что младенцы меняются, что у Вани мой нос и его подбородок. Но зерно сомнения уже упало, и Тамара поливала его ядом при каждом удобном случае.
«Ты знаешь, у Виктора в детстве были голубые глаза», говорила она, поднося Ваню к свету. «Странно, что у этого такие темные?»
Однажды вечером, когда Ване исполнилось три месяца, Виктор вернулся с работы поздно. Я сидела на диване, кормила ребенка, нечесаная, уставшая, будто на мне висит тулуп. Он даже не поцеловал меня, просто стоял, скрестив руки.
«Надо поговорить», сказал он.
Я уже знала, о чем.
«Мама с папой думают нужно сделать тест ДНК. Чтобы развеять сомнения».
«Развеять сомнения?» прохрипела я. «Ты думаешь, я тебе изменяла?»
Виктор заерзал. «Нет, Аня. Но они волнуются. Просто хочу уладить этодля всех».
Сердце упало. *Для всех*. Не для меня. Не для Вани. Для них.
«Хорошо», ответила я после паузы, сдерживая слезы. «Хочешь тест? Получишь. Но я тоже кое-что потребую».
Виктор нахмурился. «Что именно?»
«Если я соглашаюсь на это унижение, то ты обещаешьздесь и сейчас, при родителях,что все, кто усомнится после результата, больше нас не увидят».
Виктор заколебался. За его спиной Тамара вытянулась, как струна, скрестив руки.
«А если откажусь?»
Я посмотрела ему в глаза, чувствуя легкое дыхание Вани на груди. «Тогда убирайтесь. Не возвращайтесь».
Тишина повисла густая. Тамара открыла рот, но Виктор остановил ее взглядом. Он зналя не блефую. Он зналя не изменяла. Ваняего кровь, его копия, если бы он только перестал слушать мать.
«Ладно», наконец сказал Виктор, проводя рукой по волосам. «Сделаем тест. И если он подтвердит твои слова, это конец. Никаких обвинений».
Тамара скривилась, будто проглотила лимон. «Это смешно», прошипела она. «Если тебе нечего скрывать»
«Мне нечего скрывать», резко перебила я. «А вот тебе естьтвоя ненависть, твои вечные вмешательства. После теста это закончится. Или ты больше не увидишь ни сына, ни внука».
Виктор поморщился, но не спорил.
Через два дня тест сделали. Медсестра взяла мазок у Вани, пока он хныкал у меня на руках. Виктор тоже дал образец, лицо каменное. Ночью я качала сына, шепча извинения, которых он не понимал.
Я почти не спала. Виктор дремал на диване. Я не могла терпеть его в нашей постели, пока он сомневалсяв нас.
Когда пришли результаты, Виктор прочел их первым. Он рухнул передо мной на колени, листок дрожал в его руке. «Аня прости я не должен был»
«Мне не нужно извинений», холодно сказала я, беря Ваню из кроватки. «Извинись перед сыном. И перед собой. Потому что ты потерял то, что не вернешь».
Но битва только начиналась.
Виктор сидел на коленях, сжимая бумагудоказательство того, во что должен был верить с самого начала. Глаза его покраснели, но в моей груди не было ни тепла, ни жалости. Только ледяная пустота на месте доверия.
За ним стояли Тамара и свекор, Николай. Губы Тамары были сжаты так плотно, что побелели. Встретиться взглядом со мной она не посмела.
«Ты обещал», спокойно сказала я, качая Ваню, который лепетал, не ведая о буре. «Сказал, что если тест все прояснит, то сомневающиеся исчезнут».
Виктор сглотнул. «Аня, ну она же мать. Она просто переживала»
«Переживала?» я резко рассмеялась, и Ваня вздрогнул. «Она отравила тебя против жены и сына. Назвала меня лгуньейвсе потому, что не может терпеть, когда ты вне ее контроля».
Тамара шагнула вперед, голос дрожал от ярости. «Аня, не будь истеричкой! Любая семья»
«Нормальные семьи доверяют», перебила я. «Нормальные мужья не заставляют жен доказывать отцовство. Вы хотели доказательств? Получите. А теперь получите и это».
Виктор уставился на меня. «Что ты имеешь в виду?»
Я глубоко вдохнула, чувствуя сердцебиение Вани. «Я хочу, чтобы вы все ушли. Сейчас».
Тамара ахнула. Николай забормотал. Виктор остолбенел. «Что? Это наш дом»
«Нет», твердо сказала я. «Это дом Вани. Мой и его. А вы его сломали. Унизили меня. Мой сын не вырастет в доме, где мать называют обманщицей».
Виктор вскочил, гнев вытеснил вину. «Аня, будь благоразумной»
«Я была благоразумной, резко сказала я, когда согласилась на этот мерзкий тест. Когда терпела, как твоя мать копает под мою внешность, мою готовку, мою семью. Но теперь я закончила».
Я встала, крепче прижимая Ваню. «Хочешь остаться? Отлично. Но твои родители уходят. Сегодня. Или уходите все».
Голос Тамары взвизгнул. «Виктор! Ты позволишь ей? Твоя родная мать»
Виктор посмотрел на меня, на Ваню, на пол. Впервые за годы он выглядел потерянным мальчишкой в собственном доме. Повернулся к родителям. «Мама. Папа. Вам лучше уйти».
Тишина разбила маску Тамары. Ее лицо исказилось. Николай потянулся к ней, но она отстранилась.
«Это все она», прошипела она. «Не жди прощения».
Потом повернулась ко мне, глазакак лезвия. «Ты пожалеешь. Думаешь, победила? Он к тебе вернется на коленях».
Я улыбнулась. «Прощай, Тамара».
Через минуты Николай собрал их вещи, бормоча извинения, на которые Виктор не ответил. Тамара ушла, не оглянувшись. Дверь захлопнуласьи дом стал пустым, но легким.
Виктор сидел на краю дивана, глядя в пол. Поднял на меня глаза, голоседва слышный. «Аня прости я должен был защитить тебя».
Я кивнула. «Да. Должен был».
Он потянулся к моей руке. Я позволила ему взять еелишь на мигпотом отняла. «Виктор, я не знаю, смогу ли простить. Ты сломал доверие».
Слезы выступили у него. «Скажи, что делать. Я все исправлю».
Я посмотрела на Ваню, который сонно сжимал кулачок. «Начни с того, чтобы заслужить. Будь отцом, которого он достоин. Будь мужемесли хочешь шанса. И если твои родители когда-нибудь появятся без моего разрешенияты нас больше не увидишь».
Виктор кивнул, плечи опустились. «Я понял».
Прошли недели. Тамара звонила, умоляла, угрожала. Я не отвечала. Виктортоже. Он возвращался раньше, гулял с Ваней, готовил ужин. Смотрел на сына, будто видел впервые.
Восстановить довериене просто. Порой я просыпаюсь ночью, думаяувижу ли его прежним. Но каждое утро, когда он кормит Ваню, смешит его, я думаюможет быть все будет хорошо.
Мы не идеальны. Но мысемья. И этого достаточно.
**Урок:** Довериехрупкое стекло. Разобьешьне склеить. А тех, кто бросает камень, не пускай обратно.
