Гостиная была тихой, только тихое гудение телевизора да прерывистые всхлипы малыша нарушали тишину. Я стояла в полумраке, качая на руках Семёна, пытаясь успокоить его в сотый раз за эту ночь. Тело ныло, футболка пахла молоком и потом. Слёзы подступали к глазам, но я их сдерживала.
На диване Артём листал телефон, вытянув ноги, а на столе перед ним валялись пустая банка газировки и крошки от чипсов.
Три недели. Столько прошло с тех пор, как мы привезли Семёна домой. Три недели без сна, бесконечных кормлений и плача его и моего. Я думала, мы будем справляться вместе. Что Артём возьмёт меня за руку, скажет, что я молодец, что мы будем смеяться сквозь этот хаос.
Вместо этого я стала невидимкой.
«Хотя бы помоги с бутылочками», попросила я, голос дрожал.
Артём даже не поднял глаз. «Я целый день работал, Алина. Мне нужно отдохнуть».
Мне хотелось закричать. Отдохнуть? Что это вообще такое? Я не спала больше двух часов подряд, тело ещё не оправилось, а разум уже на грани. Но я промолчала, просто отвернулась и продолжала качать Семёна, пока его плач не сменился тихими всхлипами.
В ту ночь, уложив его наконец, я села на край кровати и уставилась на своё отражение в тёмном окне. Не узнавала ту женщину бледную, измождённую, одинокую.
Через пару дней всё дошло до предела. Семён не унимался, его крошечные кулачки сжимались, личико покраснело от плача. Я ходила по комнате, напевая колыбельные, в которые уже сама не верила. Каждая мышца кричала об усталости.
Взглянула на диван Артём спал, свет телевизора мерцал на его лице. Что-то во мне надломилось.
Я опустилась на пол, прижала Семёна к груди и разрыдалась. Пыталась сдерживаться, но рыдания вырывались наружу глухие, отчаянные. Хотелось разбудить Артёма, закричать: «Посмотри на меня! На нас! Мы тонем, а тебе всё равно!»
Но я не стала.
Просто крепче прижала сына и прошептала: «Всё хорошо, солнышко. Мама здесь».
Утром Артём нашёл меня спящей на полу в детской, с Семёном на руках. Нахмурился: «Почему не положила его в кроватку?»
«Он не переставал плакать», тихо ответила я. «Не хотела тебя будить».
Он вздохнул, взял ключи и ушёл на работу. Ни поцелуя, ни «спасибо», ни намёка на понимание, через что мне пришлось пройти за эту ночь.
В тот момент я осознала, насколько стала невидимой.
Через несколько дней зашла моя подруга Катя. Взглянула на меня немытые волосы, синяки под глазами и ахнула: «Алина, когда ты последний раз спала?»
Я слабо улыбнулась: «Мамы же не спят, да?»
Но она не засмеялась. Взяла Семёна на руки и тихо сказала: «Тебе нужна помощь, Лина. Не только с ребёнком».
Её слова пробили сильнее, чем я ожидала. Вечером, уложив сына, я села рядом с Артёмом на диван. Телевизор был включён, но я взяла пульт и выключила его.
«Артём, тихо сказала я, я больше не могу одна».
Он нахмурился: «Ты преувеличиваешь. Скогда станет легче».
«Нет, голос дрожал, легче станет, когда ты начнёшь участвовать. Я не жду идеала. Я жду, что мы будем командой».
Тогда он действительно посмотрел на меня на усталость в глазах, дрожь в руках. «Я не знал, что тебе так тяжело», пробормотал он.
«В этом и проблема, прошептала я. Ты не замечал».
Следующие дни стали… другими. Не идеальными, но другими.
Однажды ночью Артём сам встал в два часа, чтобы покормить Семёна. Я проснулась от его фальшивого, но такого родного напева. Сердце сжалось он не пел уже месяцы. Я лежала и тихо плакала на этот раз от облегчения.
Он научился пеленать, правильно держать сына после кормления. Даже стал оставлять телефон на кухне, когда мы проводили время вместе. Это не было чудом, но это было начало.
И впервые за долгое время я почувствовала, что мы, возможно, находим путь друг к другу.
Спустя месяцы, когда Семён начал спать всю ночь, мы с Артёмом сидели на крыльце. Воздух был тихим, небо золотилось.
«Мне было страшно, неожиданно признался он. Ты всегда знала, что делать. А я боялся, что если попробую и облажаюсь, ты решишь, что я ни на что не гожусь. Поэтому держался в стороне».
Я печально улыбнулась: «Мне не нужно было, чтобы ты был идеальным, Артём. Мне нужно было, чтобы ты был рядом даже когда боялся».
Он кивнул, взгляд стал мягче: «Теперь я понимаю».
Сейчас, когда я вижу, как он качает Семёна, шепчет ему смешные истории, я вспоминаю те первые дни молчание,distance, усталость, которая почти сломала нас.
В родительстве так легко потерять друг друга. Легко забыть, что вы оба учитесь быть чем-то новым не просто матерью и отцом, но снова парой.
Раньше я думала, что любовь доказывается громкими жестами. Теперь знаю она строится в тихих, маленьких моментах. Посреди ночи, когда плачет ребёнок, а двое пытаются по-настоящему пытаются найти общий ритм.
Поэтому, когда молодые мамы пишут мне, что чувствуют себя невидимками, я говорю им:
Ты не слабая, если просишь помощи. Ты не истеричка, если плачешь в три часа ночи. И если твой партнёр пока тебя не видит продолжай говорить. Потому что иногда любви просто нужно напомнить, что у неё есть работа.
Вчера я зашла в детскую и увидела Артёма, спящего рядом с кроваткой Семёна, его рука лежала на груди нашего малыша.
Телевизор был выключен. Телефон забыт.
И впервые за долгое время тишина в нашем доме казалась мирной а не одинокой.
