Страшное открытие случилось само собой. У моей младшей сестрёнки Светки, четырёх лет от роду, обнаружили пупочную грыжу. Врачи велели не тянуть оперировать как можно скорее. Светка без отца наотрез отказывалась ехать в больницу. Дождались, пока папа вернётся с дальнобойного рейса, и он проводил её прямо до операционной.
Папочка, ты меня тут дожидаться будешь? всхлипывала сестра.
Да куда я денусь, солнышко? Конечно, буду ждать. Чего ревёшь, ты же у меня смелая?
Я не плачу! Я просто дышу так громко!
Её увезли. Операция несложная, плановая. Но родителей попросили сдать кровь таковы были правила больницы.
У неё же, по идее, только с кем-то одним совпадать должно, пробурчал папа. Может, сначала анализы возьмёте? Чтобы зря не сдавать.
Кровь лишней не бывает! отрезал врач.
Мама с папой сдали кровь. Мама побледнела, казалось, вот-вот грохнется в обморок. Потом не могла усидеть на месте, бегала в процедурную, болтала с медсёстрами. Когда Светку вывезли, отец пошёл встречать, как и обещал. Сидел с ней весь выходной. Мама вроде успокоилась, провела нас домой, хотя я упрямился.
Я тоже могу с ней сидеть, твердил я.
Мне тогда уже стукнуло одиннадцать. Светку, мою белокурую сестрёнку, я любил больше всех на свете. Наверное, даже больше родителей. А как её было не любить? Ангел. Настоящий белоголовый ангел.
Представьте себе маленький городок с районной больницей. Да, новой, с современным оборудованием даже банк крови имелся. Но всё равно дыра дырой. Прошло три дня Светка уже дома, а папа собрался в рейс. Пошёл за сигаретами, а вернулся тёмный, как туча.
Папуля! завопила Светка из детской (она ещё на постельном режиме была). Ты мне мои любимые зефирки принёс?
Отец бросил пакет в коридоре, велел мне идти к сестре, а маму за локоть увёл на кухню.
Ваня Ваня, ты чего?
А на кухне был разговор, о котором я узнал лишь спустя годы тогда мы со Светкой ничего не понимали. Она была мала, а я отца слушался. В детскую так в детскую. Светка захныкала, требуя папу и зефир, но я предложил почитать. Слава богу, согласилась.
На кухне Ваня, с бешеными глазами, прижал Надю к стене. Отступать было некуда.
Это правда? Что Светка не моя?
Да что ты Ванек, ты в себе? Какие глупости несёшь?
А я тебе скажу, какие. У меня вторая положительная, у тебя первая. А у неё он мотнул головой в сторону детской, третья отрицательная. Если перепутали можно пересдать.
Надя оттолкнула его, села за стол, уронила голову в ладони и простонала:
Сволочи. Я же просила! Чего им всем надо? Завидуют, Ваня, нашей жизни. Всё у нас есть. И детки золотые.
Просила ну, понятно.
Он вышел, оставив Надю рыдать. Всего один раз оступилась от тоски с тем инженером из командировки. Муж вечно в рейсах. В кино про дальнобойщиков романтика, а в жизни пустота и скука. Надя думала: а он-то, поди, тоже не святой. Сколько дней пропадает? Она вскочила, бросилась за Ваней, но его и след простыл. На столе одиноко лежала коробка зефира.
После рейса отец поговорил со мной серьёзно. Предложил уйти с ним.
Пап, а как же Светка? Мама? Ты не можешь остаться?
На плечи будто бетонную плиту положили. Я видел в интернете, как их делают слоями, крепко. Так и моя ноша была тяжёлой и неоднородной. Там был страх потерять отца. Страх выбора. Выходило, кого-то я всё равно терял. Быстро прикинул Светка и мама числом больше, чем один папа. Хотя одна сестра могла перевесить всех.
Отец иногда встречался со мной. Про Светку будто забыл. Я не понимал, но знал: если бы он мог объяснить объяснил бы. Сестра сначала плакала, скучала больно было смотреть. Но потом спрашивала про отца всё реже. Замыкалась, играла в одиночестве. Я не знал, за что на неё свалилась эта кара, но догадывался. А что до мамы
Мама спятила. Стала тащить в дом хлам с помойки. Сначала что-то полезное, потом всё подряд. На нас ей стало наплевать. Она сидела среди своего «богатства», что-то шептала, перебирала. Как молодая красивая женщина за год превратилась в это я не понимал. Но отцу не говорил. О нас с Светкой заботилась соседка, тётя Таня. Еду я худо-бедно покупал на алименты. А вот с запахом, пропитавшим квартиру, ничего поделать не мог в школе надо мной смеялись, но я драться не лез.
Тёть Тань, научите гладить? постучался я к соседке.
Гриш, тебе бы сначала постирать морщилась Татьяна.
Бесполезно. Стирал. Но завтра к отцу, хочу выглядеть нормально
Так он что ахнула она. Про Надю ничего не знает?
Я ему не скажу. Он ушёл значит, не его дело.
Она впустила меня, потом подумала и велела:
Светку тоже веди. Приведём вас в порядок. И вещи несите переодеваться будете у меня.
Так и сделали. Теперь я хотя бы не вонял, как бродяга. Но тётя Таня решила не останавливаться пошла к отцу и пристыдила его. Папа встретил меня после школы.
Почему молчал?
А что? Ты бы вернулся?
Нет. Но ты можешь жить со мной.
А Светка.
Отец молчал. Я покачал головой и пошёл домой.
Постой! Светка может у бабки жить.
У бабки новый муж. Ей не до нас.
Понятно, в кого начал отец и замолчал.
Он попытался поговорить с бывшей тёщей.
Вань, ты с ума сошёл? Зачем мне дети у меня вторая молодость!
Но Светка твоя внучка!
Жаль.
Что?!
Жаль, что материнство видно, а отцовство нет. Будь у меня сын кто знает, мои внуки или нет. А тут точно моя. Да только мне своя жизнь важнее.
Отец усмехнулся:
Да Надо же было на Надьке жениться. Хотя бы на тебя посмотреть повнимательней.
Однажды утром я проснулся мамы не было. Вся её помойка на месте только нашу со Светкой комнату не загадила а её самой нет. Открыл форточку, морозный воздух разбавил вонь. Накормил Светку, кое-как перекусил сам. Повёл сестру к соседке:
Матери нет, а мне в школу.
Как нет? испугалась тётя Таня. Мороз же! Где она?
Бестолковая мать моя замёрзла на свалке. Почему не пошла домой никто не знал. Тётя Таня сказала, что за нами придут из опеки. И пришли. Женщина осмотрела квартиру и повернулась к соседке:
Может, у вас оформим?
Проходите, вздохнула Татьяна.
Стойте! раздался голос отца, поднимавшегося по лестнице. Только с рейса. Это мои дети.
И квартира ваша? хмыкнула женщина.
Отец даже не зашёл внутрь. Просто сказал мне:
Собирайся. Поедем домой. Здесь разберёмся потом.
А Светка? спросил я, холодея.
Конечно. Свет, иди сюда.
Сестра оторвалась от стены и неуверенно подошла.
Папочка?
Что, родная?
Это правда ты?
Отец подхватил её на руки, тяжело вздохнул.
Это я. Всё хорошо.
Не уходи больше! заревела Светка.
Я обомлел. Сейчас она всё проболтает, и нас заберут, несмотря на отца. Но тётка уже сплетничала с соседкой, потеряв к нам интерес. А папа держал Светку, и по его лицу текли слёзы. Он так долго злился, старался её не замечать Но любовь победила. Любовь к нам, его детям.
Не уйду. Никуда от вас не уйду, прошептал он, плача.
