«Папа, отдай мне свою квартиру — ты уже прожил свою жизнь». После этих слов дочь хлопнула дверью…

Папа, отдай мне свою квартиру ты уже всё пережил. После этих слов её дочь резко захлопнула дверь
Он остался один. С момента, когда ушла жена, одиночество окутало его тяжёлым чёрным покрывалом. Всё вокруг стало тусклым, даже яркое солнце, крепкий утренний чай и старые фильмы, когдато собиравшие всю семью, не приносили радости. Единственной опорой стал труд; пока ещё хватало сил, он шёл на работу, ведь дома царила гнетущая тишина, от которой будто бы раздиралось сердце.
Дни сливались в однообразную цепочку: подъём, автобус, работа, возвращение, тени на стенах, пустые вечера. Дети всё реже наведывались, почти исчезли из его жизни. Их звонки были коротки, формальны, а потом они перестали отвечать. Он часами бродил по улицам, пытаясь увидеть в прохожих знакомые черты. Старость его не пугала бояться он стал умереть в одиночестве.
Внутри него угасала искра. Душа сжималась от боли. Он вспоминал жену, хотел бы извиниться, но не решался набрать её номер. Любовь к ней не умерла, а неизречённые слова оставались невысказанными.
Однажды к нему в дверь постучала дочь. Он обрадовался, как ребёнок. Приготовил её любимые пироги, заварил чай, достал старые фотоальбомы хотел вернуть себя в те счастливые годы. Но визит был не ради воспоминаний.
Папа, произнесла она холодным голосом, ты живёшь в четырёхкомнатной квартире один. Это несправедливо. Продай её, купи себе студию и отдай мне оставшиеся деньги.
Он не поверил ушам. Думал, что она шутит, что вскоре рассмеётся. В её взгляде не было ни намёка, ни иронии.
Я я ничего не продаю. Это мой дом здесь наша детская, здесь я жил с матерью
Ты уже достаточно пережил! резко бросила она. Мне нужны эти деньги больше, чем тебе! Ты один, зачем тебе так много пространства?
Когда ты вернёшься? спросил он едва слышно, почти не узнавая собственный голос.
Она посмотрела на него безразлично, надев обувь, и бросила:
На твоё похороны.
Дверь хлопнула. Он замер, а потом рухнул на пол. Острая боль в груди грохотала, словно молоток. Три дня он пролежал без еды, без сил, без надежды. Затем позвонил сыну.
Мишель, приходи мне плохо, просил он.
Сын выслушал, наступила тишина. Затем он сказал:
Папа, не обижайся, но эта огромная квартира тебе не нужна. Мне нужна машина, можешь помочь Я приеду, если ты решишь её продать.
Снова наступила глухая тишина, заполняющая ушные проходы и пустоту души. Окончив разговор, сын повесил трубку. Оставшись один, он понял, что детей у него уже нет, лишь чужие люди, несущие его кровь.
На следующий день он зашёл в аптеку и случайно встретил брата своей бывшей жены. Тот, удивлённый, поздоровался.
Анна? спросил он, как она?
Она уехала в Италию, коротко ответил мужчина. Выходила замуж за итальянца и нашла своё счастье.
«Она нашла своё счастье» Эти слова жгли его. Он не завидовал её счастью, а только своей пустоте.
Утром, проснувшись с тяжёлой грудью, он увидел низкое мрачное небо. Надел пальто и вышел на улицу. Прогуливаясь по нескольким переулкам, нашёл старый скамейку во дворе, сел, закрыл глаза. Его сердце сделало последний болезненный удар.
Усталой от страданий, безразличия и молчания, его душа наконец вознеслась в место, где никто не предаёт, где не задают последний вопрос, где, возможно, ктото снова скажет: «Папа, я тебя скучал»
Но это было уже не здесь.