«Папа, отдай мне свою квартиру — ты уже прожил свою жизнь». После этих слов дочь хлопнула дверью…

«Папа, отдай мне свою квартиру ты уже прожил достаточно». После этих слов дочь хлопнула дверью.
Он жил один. С тех пор как ушла жена, одиночество окутало его тяжёлым чёрным покрывалом. Всё вокруг стало серым. Ни солнечные дни, ни крепкий утренний чай, ни старые семейные фильмы больше не радовали. Рабочие будни стали единственной опорой. Пока хватало сил, он отправлялся в офис, ведь в квартире царила невыносимая тишина, эхом отдавшаяся в ушах и пронзившая сердце.
Дни сменяли друг друга, одинаковые, как отпечатки: утро автобус работа дом тени на стенах пустые вечера. Сын и дочь стали появляться всё реже, почти исчезли из его жизни. Их звонки стали короткими, из вежливости, а потом полностью прекратились. Он бродил часами по улицам, ищя в прохожих знакомые черты. Старость его не пугала бояться он стал лишь умереть в одиночестве.
Внутри всё тухло. Душа сжималась от боли. Он вспоминал жену хотел бы извиниться, но никогда не набирал её номер. Любил её до сих пор и жалел, что не успел всё сказать.
И вот однажды к нему в дверь постучалась дочь. Радость охватила его, словно ребёнка. Он приготовил её любимые пирожки, налил чай, достал старые фотоальбомы хотел вернуть воспоминания о былых днях. Но цель визита была иной.
Папа, произнёсла она холодно, ты живёшь один в четырёхкомнатной квартире. Это несправедливо. Продавай её. Ты сможешь купить себе студию и отдать мне остальное.
Он не поверил своим ушам, думал, что это шутка, что она рассмеётся. Но в её взгляде не было иронии.
Я я ничего не продаю. Это мой дом здесь находится ваша детская, здесь я жил с мамой
Ты уже достаточно прожил! бросила она резким тоном. Мне нужны эти деньги больше, чем тебе! Ты один, зачем тебе столько пространства?
Когда ты вернёшься? слабо спросил он, едва узнавая собственный голос.
Она посмотрела на него безразлично, надела обувь и произнесла:
На твоё похороны.
Дверь захлопнулась. Он замер, затем упал на пол. Острая боль в груди ударила, как молоток. Три дня он оставался там, без еды, без сил, без надежды. Затем позвонил сыну.
Мишель, приходите я плохо себя чувствую, просил он.
Сын услышал. Последовала пауза, затем сказал:
Папа, не обижайся, но эта огромная квартира тебе не нужна. Мне нужна машина, можешь помочь Я приду, если ты решишь продать квартиру.
Тишина снова заполнила комнату, эхом отозвалась в ушах, оставив пустоту в душе. Сын повесил трубку. Поняв, что детей у него больше нет, он ощутил лишь чужих, несущих его кровь.
На следующее утро он зашёл в аптеку и случайно встретил брата бывшей жены. Тот, удивлённый, приветствовал его.
Анна? спросил он, как она?
Она уехала в Италию, коротко ответил мужчина. Выходила замуж за итальянца. Нашла своё счастье.
«Она нашла своё счастье» эти слова жгли его. Не её счастье его тревожило, а собственную пустоту.
На следующий день проснулся с тяжестью в груди, над головой низкое мрачное небо. Надел пальто и вышел на улицу. Прогулялся по нескольким переулкам, нашёл старую скамейку во дворике, сел, закрыл глаза. Его сердце нанесло последний, мучительный удар.
Узнаваемая от боли, равнодушия и тишины, его душа, наконец, поднялась к месту, где никто не предаёт, где никто не требует последнего, где, может быть, ктото вновь скажет: «Папа, ты мне был нужен». Но уже не в этом мире.