В те времена, когда ещё не было мобильных телефонов, а правду узнавали не из интернета, в одном старом московском доме разыгралась драма, о которой до сих пор вспоминают с содроганием.
“Твой сын не от меня”, бросил как обухом по голове супруг за праздничным ужином. Но ДНК-анализ показал совсем иное.
“Не понимаю, зачем ты затеяла этот ужин, Машенька”, ставила на стол вазу с гладиолусами Анна Фёдоровна, свекровь с острым умом и твёрдым характером. “Вы с Николаем последние полгода как волк с медведем. Будете весь вечер притворяться, что всё хорошо?”
Марья Ивановна молча протирала хрустальные рюмки подарок на серебряную свадьбу. Тогда, десять лет назад, казалось, впереди целая жизнь. Теперь же даже совместная трапеза давалась с трудом.
“Мама, Ванюше уже шестнадцать. Он всё понимает. Но я хочу, чтобы он видел: мы с Колей можем вести себя по-человечески, несмотря на разногласия. Семья это святое”.
Анна Фёдоровна вздохнула, поправляя кружевную косынку:
“Мой покойный муж, царство ему небесное, говаривал: ‘Гнилая доска под тяжестью провалится’. Прости за прямоту, но ваш брак сейчас как та доска”.
Марья задержала взгляд на апрельском закате за окном. Где-то в этом городе её муж Николай Петрович заканчивал рабочий день в своём конструкторском бюро. Приедет ли? Последние месяцы он пропадал на работе, а дома был холоден как лёд.
“Есть вещи, которые нужно решить, мама. Ради Вани”.
В комнату влетел долговязый подросток, на ходу засовывая в ранец конспекты.
“Ма, я к Сережке, задачку по алгебре решать!”
“Постой-ка”, ухватила сына за рукав Марья. “Сегодня семейный ужин, забыл? Отец приедет”.
Ваня закатил глаза:
“Да кому это надо? Он всё равно как чумной дома сидит. Думаешь, ему до нас дело?”
“Ванюша! встряла бабушка. Не смей так об отце! Он горб гнёт, чтобы тебе в МГУ поступить!”
“Ага, особенно по субботам и ночам”, буркнул парень. “Ма, ну пусти, а? К восьми вернусь, честное пионерское!”
Марья вздохнула. Сын всё больше отдалялся может, и правда лучше отпустить?
“Ладно, но к восьми чтоб был дома. Отец хотел о важном поговорить”.
Когда внук выскочил, Анна Фёдоровна покачала седой головой:
“Парень всё чувствует, дочка. Не морочь ему голову. Коли уж с Колей конец, так и скажите прямо”.
“Ничего ещё не кончено, мама”, отвернулась Марья, смахивая предательскую слезу.
В прихожей хлопнула дверь. Николай пришёл раньше обычного. Высокий, с проседью у висков, он всегда казался Марье оплотом надёжности. Двадцать лет вместе, из них десять в браке. А теперь смотрела на мужа и видела чужого.
“Ваня дома?” спросил он, ставя на вешалку поношенное кожаное пальто.
“К восьмому вернётся. Ты хотел с ним поговорить?”
Николай кивнул, избегая встретиться взглядом.
За столом повисло тягостное молчание. Анна Фёдоровна пыталась разрядить обстановку рассказами о новых соседях-азербайджанцах, Ваня болтал о школьной олимпиаде, но разговор не клеился. Николай сидел, уставившись в тарелку.
Когда убрали последние блюда, Марья предложила:
“Может, чаю с медовиком?”
“Не надо”, отрезал Николай. “Нам нужно поговорить. Серьёзно”.
Бабушка сделала вид, что собирается уйти, но Николай остановил:
“Оставайтесь. Это касается всех”.
Он посмотрел на Ваню, потом на жену:
“Твой сын не от меня, Марья”.
Тишина повисла как нож. Ваня побледнел, бабушка схватилась за сердце.
“Что? Марья с трудом выдавила из себя. О чём ты?”
“Я всё знаю, тихо, но чётко произнёс Николай. Про твои встречи с Владимиром перед свадьбой. Он сам признался неделю назад. Сказал, что больше не может молчать”.
“Володя? Марья переводила взгляд с мужа на сына. Да ты рехнулся! Я его лет пять не видела!”
“Не ври, Николай стукнул кулаком по столу. Он показал ваши письма, фото. Вы встречались, когда я был на целине. За месяц до свадьбы. Сроки сходятся”.
Ваня вскочил, лицо белое как мел:
“Ты… ты мне не отец?”
Николай достал из кармана конверт:
“Твой почерк, Марья. ‘Никогда не забуду нашу ночь’. Как я мог не заметить?”
Ваня выбежал, хлопнув дверью. Марья схватила письмо почерк вроде её, но слова чужие!
“Подделка! Николай, это не я писала!”
“Хватит! он поднялся, лицо искажено болью. Восемнадцать лет растил чужое дитя. Я подал на развод”.
Дверь захлопнулась. В доме воцарилась мёртвая тишина.
На следующий день Марья повела Ваню в частную клинику на Арбате. Парень шёл как в воду опущенный.
“Мама, а если правда… он не мой отец?” спросил он в коридоре клиники.
“Он твой отец, Ваня, крепко обняла его Марья. А письма подделка. Владимир всегда был мастером интриг. Мстит за то, что я выбрала твоего отца”.
Через три дня пришли результаты: 99,9% вероятности отцовства.
Николай три дня не появлялся, не брал трубку. Марья поехала в его контору.
“Что тебе надо?” вышел осунувшийся, небритый Николай.
Молча протянула результаты. Он прочитал лицо менялось от недоверия к ужасу.
“Как я мог… Ваня, он…”
“ДНК не врёт. А люди да. Особенно такие как Владимир”.
Николай опустился на стул:
“Прости… Я был слеп…”
“Ваня ждёт тебя дома. Ему нужен отец”, холодно сказала Марья.
Той ночью Николай вернулся с огромным букетом и новыми коньками для Вани. Они заперлись в комнате и разговарили до утра.
“Всё нормально, мам”, улыбнулся Ваня утром.
А через неделю на пороге появился Владимир бледный, перепуганный:
“Марья, прости, я не думал…”
Николай молча закрыл дверь. Повернулся к семье:
“Больше никто не встанет между нами”.
Марья впервые за долгое время почувствовала туча рассеивается. Впереди была работа, слёзы, разговоры. Но главное они выбрали друг друга.
“Я люблю вас”, просто сказала она, обнимая мужа и сына.
За окном всходило солнце. Новый день. Новая жизнь.
