И куда это ты собралась? голос Анны Ивановны прозвучал ледяным ножом.
Людмила сжала зубы, застегивая рюкзак. Внутри все сжалось от привычного тона матери, предвещающего долгий и унизительный допрос.
На работу, мама, ответила она, стараясь говорить ровно.
Какую ещё работу?! Анна Ивановна взвизгнула, голос её взлетел, как сорвавшийся с цепи пёс. У тебя сегодня выходной! Я помню! Ну-ка, признавайся, куда прёшь?!
Людмила медленно обернулась. Мать стояла в дверном проёме, руки упёрты в бока, взгляд будто рентген, просвечивающий насквозь.
Меня попросили подменить в аптеке. Деньги лишними не бывают, объяснила Людмила.
Врёшь! мать шагнула вперёд, глаза сверкали. На гулянку с хахалями собралась! Неблагодарная! Я тебя растила, нянчилась, а ты мне в глаза лжёшь!
Анна Ивановна разошлась не на шутку. Щёки её пылали, как будто её подожгли.
Людмила посмотрела прямо в эти горящие глаза. В её взгляде было столько усталости, столько накопленной боли, что мать на секунду замолчала.
Можешь пойти со мной, если не веришь, тихо сказала Людмила и, не дожидаясь ответа, вышла за дверь.
За спиной раздался крик, но слова растворились в хлопке двери.
На улице мысли Людмилы метались, как голуби перед грозой. Двадцать четыре года. Двадцать четыре, а живёт, как под колпаком, будто ей двенадцать. Ненормально, думала она, переступая через трещину в асфальте. Другие давно снимают квартиры, строят карьеру, встречаются. А она? Даже в университет не смогла поступить.
Воспоминание кольнуло. Она так мечтала о педагогическом. Готовилась, сдала экзамены, прошла по баллам. Но мать устроила истерику, кричала, что без неё дочь пропадёт, что институтки все гулящие, что кто же о ней, о матери, позаботится?
И Людмила сдалась.
Мать устроила её в аптеку рядом с домом. Пять минут пешком.
«Чтобы я знала, где ты», говорила Анна Ивановна.
И приходила проверять. В любой момент. Под предлогом купить таблетки от головной боли, но на самом деле убедиться, что дочь на месте.
А началось всё раньше. Людмила помнила школу. Из дома в школу, из школы домой. Мать засекала время. Опоздание на три минуты превращалось в допрос: где была, с кем говорила, кто этот мальчик, который шёл позади? Хотела погулять с одноклассниками? Скандал. Пригласили на день рождения? Слёзы, крики, и в итоге нет.
«Мало ли что там у них творится», отрезала мать.
Людмила толкнула дверь аптеки. Запах лекарств, стук кассового аппарата. Она прошла в подсобку, надела белый халат, вышла за прилавок.
Как-то незаметно она смирилась. День за днём, год за годом. Разбирая коробки, Людмила украдкой смотрела на коллег. Оля и Катя, девушки её возраста, смеялись, строили планы на выходные.
В субботу идём в новый бар, болтала Оля. Говорят, там коктейли классные!
А потом в кино! подхватила Катя.
Людмила отвернулась. У неё в планах были только дом и мать. Как всегда.
Прошло два дня. Утро выходного. Людмила ела овсянку, думая о том, что зрело в ней неделями.
Мать стукнула кулаком по столу. Ложка дрогнула в руке.
О чём зависла? прошипела Анна Ивановна. Говори!
Людмила подняла глаза. Сердце колотилось, во рту пересохло. И слова вырвались сами:
Я хочу жить отдельно.
Тишина. Лицо матери сначала побелело, потом покраснело, стало багровым.
Отдельно?! выдохнула она. Ты пропадёшь без меня! Мир змеиное гнездо, мужчины гады!..
Мам, другие же как-то…
Если ещё раз заикнёшься, голос Анны Ивановны стал тихим и страшным, я тебя запру. На ключ. Поняла?
Людмила смотрела на неё, слёзы текли по щекам.
Почему? прошептала она. За что?
Мать откинулась на стуле. На лице смесь злости и странного удовольствия.
Да ни за что. Я тебя для себя рожала, а не для твоих гулянок. Поэтому ты будешь здесь. Всегда.
Людмила застыла. Эти слова обожгли, как ледяной ветер.
Анна Ивановна фыркнула и ушла, оставив дочь одну.
…Два дня Людмила вела себя идеально. Мать успокоилась, решив, что дочь сдалась.
Но Людмила уже решила. Перед сменой она сложила в сумку паспорт и сбережения, которые прятала под матрасом.
После работы она не пошла домой. Вошла в кабинет заведующего.
Игорь Владимирович, голос дрожал, увольте меня. Сегодня. Без отработки.
Он удивился. Людмила всегда была хорошей работницей.
Что случилось?
Она коротко рассказала. О матери. О контроле. О невозможности дышать.
Игорь Владимирович задумался.
У нас есть аптека на другом конце города. Могу перевести тебя туда.
Людмила согласилась. Выйдя, купила билет на автобус. На остановке разломала и выбросила сим-карту.
…Прошла неделя. Комната в общаге с облезлыми обоями казалась ей свободой.
Иногда рука тянулась к телефону. Старая привычка. Но Людмила сдерживалась. Она знала: один звонок и мать найдёт её.
Было страшно. Одиночество давило. Но потом она вспоминала: «Для себя рожала».
И понимала другого выбора у неё не было.
