Возвращение
По узкой лестнице Гусев поднялся во двор. В подвале хрущёвки ютилась мастерская по ремонту компьютеров, где он ковырялся в железе последние пару месяцев. Небо затянуло свинцовой пеленой, но дождя не предвиделось для октября стояла почти курортная погода. Уже сгущались сумерки, хотя стрелка едва перевалила за пять.
Машины у него не было, на маршрутках катался только в ливень. Гусев потянулся, хрустнув костяшками, и зашагал со двора. Раньше он был крутым айтишником, неплохо зарабатывал, имел семью. Но череда дурацких и горьких событий лишила его и того, и другого, подтолкнув к бутылке… Бывший однокурсник Слава пожалел и пристроил в свою контору чинить компы для пенсионеров и школьников.
Гусев бухал, опаздывал, а то и вовсе не появлялся. Сегодня Слава, скрипя зубами, заявил, что хоть Гусев и золотые руки, даже пьяный справится лучше любого трезвого лоха, но терпение не резиновое. Если так продолжится вынужден будет выставить за дверь. Гусев и сам понимал, что катится в тартарары. И испугался. Выгонит его Слава и куда тогда?
Темнело стремительно, фонари уже зажглись. Организм орал о дефиците градусов, сводило челюсти. Но проходя мимо кафешек, магазинов и подозрительных забегаловок, Гусев упрямо отворачивался, вжимал голову в плечи и ускорял шаг. Он выдержит, чёрт возьми. Обещал же Славе завязать значит, сможет.
Алкоголиком себя не считал, но без стопаря не выдерживал и двух дней. Особенно ночью без допинга сон не шёл.
Вот и его любимая “нора”, куда он частенько заскакивал по дороге. Лучше пропустить сто грамм здесь, чем тянуть домой целую бутылку. Хотя он-то знал: на сотне дело не кончится обязательно подсядет компания, и выйдет он оттуда только под утро, с трясущимися руками и ощущением вселенского позора. Постояв в нерешительности, Гусев резко развернулся и зашагал прочь.
Вот ведь, справился же! Чувствовал себя почти героем. До следующего ларька.
Уже виднелся его дом. На пути остался один магазин. Гусев замер перед ярко освещённым витриной. В глубине за стеклом стояли ровные ряды бутылок, манящих, как маяк для заблудившегося в шторме корабля.
Ноги сами понесли его к двери. Но на полпути Гусев резко свернул, сунул руки в карманы и, стиснув зубы, засеменил мимо.
“Ещё не поздно развернуться!” завопил внутренний голос. Гусев перешёл на бег, запыхавшись. Только когда за ним захлопнулась подъездная дверь, он остановился, прислонившись к стене.
Возвращаясь трезвым в свою холостяцкую берлогу, Гусев впервые за долгое время ужаснулся царящему там бардаку.
В холодильнике банка сайры, заветренный кусок хлеба и каменный сыр. Надо бы сбегать за макаронами и яйцами, но тогда не удержался бы и прихватил бутылку. Ладно, с голоду не помрёт.
Чтобы отвлечься и дотянуть до закрытия алкогольных ларьков, взялся за уборку. Закидал вещи в стиралку, перемыл посуду, отдраил липкий от крошек стол, затем принялся за полы. Стало светлее, но запах стирального порошка не мог перебить въевшийся аромат перегара и табака.
Гусев глянул на часы. До закрытия ещё десять заходов можно успеть хоть в тапках беги. Но перед глазами встало хмурое лицо Славы. Гусев подошёл к окну.
Дом напротив светился жёлтыми квадратами окон. Гусев представил, как где-то там семья собралась за ужином… Вот парочка на диване смотрит сериал, а в соседней комнате их сынок делает вид, что учит уроки, а сам в наушниках музыку рубит… Так он сам в детстве делал…
Его накрыло такой тоской, что еле сдержал рыдание.
Стиралка запищала об окончании цикла. Гусев пошёл развешивать бельё. Выпил чай с тем самым каменным сыром, но часы упрямо показывали: до закрытия десять минут. Успел бы… Но вместо этого Гусев набрал номер жены.
Гусев, я же просила не звонить по вечерам.
Я тоже рад тебя слышать. Дай трубку Катюше, буркнул он.
Ты что, напился? Катя уже спит.
Нет, я трезвый.
В трубке вздохнули.
Проспись сначала. И не звони больше. Катя только начала привыкать к Сергею…
Он хотел крикнуть, что Сергей не отец, что Катя его кровь, что он скучает… Но в трубке уже раздались гудки.
Странно, что Лена до сих пор не занесла его номер в чёрный список. И в этом теплилась слабая надежда не всё потеряно. Ведь женское “никогда” часто значит “ну может быть когда-нибудь”.
Гусев застелил диван свежим бельём и лёг, зная, что не уснёт. Хотелось напиться и забыться, но нечего…
***
С Леной он познакомился ещё в универе. Она была младше на курс. Как-то в столовой попросила пропустить её без очереди. Он не возражал. Лена придержала для него столик и с интересом поглядывала. Тогда он был звездой факультета, любимчиком преподавателей.
Они начали встречаться. Гусев помогал Лене с курсовыми, диплом за неё написал.
Зачем тебе этот факультет? Пошла бы на что-то женское, ворчал он.
Работать будешь ты, а я с ребёнком сидеть, рассмеялась Лена.
Так он узнал, что она беременна. Лена хорошо готовила, была хозяйственной. Гусев не сопротивлялся женился. В срок родилась Катюша.
Когда дочь пошла в садик, Лена устроилась ассистентом в строительную фирму. Стала модно одеваться, краситься. Иногда Гусев видел, как её подвозят на дорогой иномарке.
Хочу машину, как-то заявила Лена.
Гусев тоже мечтал о колёсах, но все деньги уходили на ипотеку. Пока выплачивал, умерла мать. Её квартиру сдавали, а Лена взяла кредит на авто. Гусев не выдержал грянул скандал.
Я устала от этой нищеты! кричала Лена.
У тебя кто-то есть? в лоб спросил Гусев.
Да. Прости, но я должна думать о дочери…
Вот как? А он, выходит, не думал? Хлопнул дверью и ушёл. Хорошо, что мамина квартира была свободна. Не поддался тогда на уговоры продать её. Оставшись один, Гусев начал глушить тоску алкоголем.
Мысленно представлял, как за его столом сидит другой мужик, спит в его постели… Гусев лежал в темноте, слушая, как за окном редкие машины выруливают с парковки, и впервые за долгое время не стал прокручивать в голове, как всё пошло не так. Он просто дышал. Слабый свет фонаря подёргивался на потолке, будто пульс жизни, еле живой, но всё ещё бьющийся. Мысли не бежали сломя голову к бутылке они шли медленно, как он сам сегодня шёл мимо магазина. Завтра он придёт на работу трезвый. И послезавтра тоже. А потом, может, попросит Славу дать больше дел, чтобы занять руки. А ещё напишет Лене смс, короткое, без мольбы. Просто скажет, что бросил пить. Пусть знает. Пусть, если захочет, поверит.
