**Возвращение**
По узкой лестнице Игнат поднялся во двор. В подвале хрущёвки ютилась мастерская по ремонту компьютеров, где он трудился последние пару месяцев. Небо затянуло свинцовыми тучами, но дождь так и не начался. Для середины октября погода ещё ничего. Темнело быстро, хотя на часах едва перевалило за пять.
Машины у него не было, на автобусы он садился только в ливень или метель. Игнат потянулся и зашагал со двора. Раньше он работал в IT, получал приличные деньги, была семья. Но после череды дурацких и трагичных событий потерял и то, и другое, запил, а потом и работу Бывший однокурсник Денис взял его в свою мастерскую чинить технику.
Игнат пил, опаздывал, а то и вовсе не появлялся. Сегодня Денис сказал, что хоть Игнат и золотые руки, даже пьяный справляется лучше трезвых, но и ангельского терпения не хватит. Если так продолжится, ему придётся его уволить. Игнат и сам понимал, что катится в тартарары. И испугался. Выгонят его и куда он тогда?
Улицы быстро погружались в темноту, зажглись фонари. Организм требовал выпивки так настойчиво, что скулы сводило. Но проходя мимо кафе, магазинов и пивнушек, Игнат упорно смотрел под ноги, вжимал голову в плечи и ускорял шаг. Он справится. Обещал же Денису завязать.
Игнат не считал себя алкоголиком, но без ста граммов не мог прожить и двух дней. Особенно тяжело было ночью без бутылки сон не шёл.
Вот и та самая забегаловка, куда он заглядывал по дороге домой. Лучше выпить тут двести грамм, чем купить бутылку в магазине и опустошить её в одиночестве. Но он знал: если зайдёт, обязательно встретит знакомого и не выберется оттуда до утра. А потом дикое похмелье, головная боль и чувство вины. Постояв пару секунд, Игнат решительно прошёл мимо.
Ну вот, справился же! Чувствовал себя почти героем. До следующего ларька с выпивкой.
Вот уже показался его дом. На пути остался последний магазин. Игнат замер перед ярко освещённым витринным стеклом. В глубине зала рядами стояли бутылки. Они манили, как маяк заблудившийся корабль.
Ноги сами понесли его к двери. Но на полпути Игнат резко свернул, засунул руки в карманы, стиснул кулаки и зашагал прочь.
«Ещё не поздно развернуться», нашептывал внутренний голос. Игнат перешёл на бег, громко дыша. Только когда за ним захлопнулась подъездная дверь, он остановился, чтобы перевести дух.
Игнат редко возвращался трезвым, поэтому, войдя в свою холостяцкую берлогу, ахнул от царящего там хаоса.
В холодильнике банка шпрот, четвертинка чёрствого хлеба и засохший кусок сыра. Надо бы сбегать за макаронами и яйцами, но тогда не удержался бы и купил бутылку. Ладно, с голоду не помрёт.
Чтобы отвлечься и дотянуть до закрытия магазинов, он взялся за уборку. Собрал разбросанные вещи, закинул в стиралку, перемыл посуду, протёр липкий от крошек стол, потом вымыл пол. Стало чище, но запах стирального порошка не перебивал стойкий аромат перегара и табака.
Игнат глянул на часы. До закрытия ещё успеет сбегать раз десять, можно даже в тапках. Но перед глазами встало хмурое лицо Дениса. Игнат подошёл к окну.
Дом напротив светился жёлтыми квадратами окон. Он представил, как где-то за кухонным столом собралась семья Вот муж с женой сидят перед телевизором, а в соседней комнате их сын делает вид, что учит уроки, а сам в наушниках слушает музыку Так сам Игнат в детстве делал
Его накрыло такой тоской, что он еле сдержался, чтобы не завыть.
Стиралка запищала, сигнализируя об окончании цикла. Игнат пошёл развешивать бельё. Выпил чашку чая с остатками сыра, но часы упрямо показывали: до закрытия магазина десять минут. Успел бы Но вместо этого он набрал номер жены.
Игнат, я же просила не звонить по вечерам.
Я тоже рад тебя слышать. Дай трубку Настёне.
Ты пьяный? Настя спит.
Нет, трезвый.
В трубке вздохнули.
Проспись сначала. И не звони больше. Настя только начала привыкать к Сергею
Он хотел сказать, что Сергей не отец Насте, что это его дочь, что он скучает, но не успел в трубке затрещали гудки.
Странно, что Наташа ещё не занесла его номер в чёрный список. И в этом была слабая надежда: может, не всё потеряно? Ведь женское «никогда» иногда значит «попробуй ещё».
Игнат застелил диван чистым бельём и лёг, зная, что не уснёт. Выпить бы, забыться Но нечего.
***
С Наташей он познакомился в институте. Она была на курс младше. Как-то в столовой попросила пропустить её вперёд. Он не отказал. Она придержала ему место за столиком и с интересом поглядывала. Тогда он был звездой курса, все преподаватели его хвалили.
Стали встречаться. Игнат помогал ей с учёбой, диплом за неё написал.
Зачем тебе этот факультет? Выбрала бы что-то попроще, спрашивал он.
Работать будешь ты, а я с ребёнком сидеть, смеялась Наташа.
Так он узнал, что она беременна. Готовила она отлично, вообще была хозяйственной. Игнат не против был жениться. В срок родилась Настёна.
Когда дочь пошла в садик, Наташа устроилась помощником директора в строительную фирму. Стала хорошо одеваться, краситься. Иногда он видел, как её подвозят на машине.
Хочу машину, как-то заявила Наташа.
Игнат тоже мечтал, но после покупки квартиры в ипотеку денег не было. Пока расплачивался, умерла мать. Её квартиру сдавали, а Наташа взяла кредит на авто. Игнат не выдержал, устроил скандал.
Игнат, я устала! Надоело жить в нищете!
У тебя кто-то есть? прямо спросил он.
Да. Прости, но я должна думать о дочери
А он нет? Хлопнул дверью и ушёл. Хорошо, что мамина квартира была свободна. Не поддался на уговоры продать её. Один он не привык жить, по вечерам тоска накатывала начал пить.
Представлял, как за его столом сидит другой, спит в его постели А может, Наташа его никогда не любила? Пользовалась им? Пилось тяжелее, пока не уволили с работы
***
Игнат всё же уснул. Ему снился густой туман, в котором он кого-то искал, но не мог позвать. Вдруг голос: «Андрей!» Но Наташа звала его только по фамилии. Он проснулся, сердце колотилось.
Не сразу сообразил, где находится. До утра не спал, сидел на кухне и курил. Одно из немногих преимуществ холостяцкой жизни курить можно дома. Наташа бы давно выгнала его на лестницу.
Денис удивился, увидев его на работе так рано, и принюхался.
Не пил я, буркнул Игнат. Можно в обед отлучиться?
Опять за бутылкой? хмуро спросил Денис.
Дочку хочу увидеть. А то забудет совсем.
Ладно, только потом отработаешь.
Игнат пообещал.
Он устроился на скамейке у школы. Отсюда отлично виден выход. К воротам не подошёл не хотелось сталкиваться с Сергеем. Тот всегда смотрел на него, как на таракана.
Сегодня у школы не было ни его машины, ни Сергея. Дети выходили, а Насти всё не было. Вдруг заболела? Но тут он увидел её розовую куртку. Вскочил, замахал рукой, но чёрный внедорожник резко остановился, закрыв Настю.
Игнат бросился вперёд, обогнул машину задняя дверь была открыта. Мелькнул край розовой куртки. Какой-то тип в капюшоне захлопывал дверь. Игнат успел подставить руку дверь прищемила кисть.
Боль пронзила руку, в глазах потемнело.
Папа! Настя вытолкнула дверь и вывалилась на него. Машина рванула с места, задев его бедро.
Игнат сидел на асфальте, рука пульсировала, будто налитая свинцом.
Среди бела дня
Вызвать полицию
Папочка! рыдала Настя у него над ухом.
Голоса доносились глухо, будто сквозь воду.
Кто-то вызвал скорую. В больнице Настя позвонила матери, и та примчалась.
Папа! дочь обняла его.
Сломал? спросила Наташа.
Рентген сделали, перелома нет.
Спасибо Если бы не ты Настя уткнулась ему в плечо.
Я маме всё рассказала, прошептала она.
Сергей должен был забрать её, но не приехал. Если бы я знала Наташа всхлипнула.
Ничего же не случилось. Он обнял её здоровой рукой, но та отстранилась.
Поехали, отвезём тебя домой.
В машине Настя спросила:
Тебе очень больно?
Почти нет.
Как работать будешь? Наташа встревоженно глянула в зеркало. Он бы отдал руку, лишь бы она так смотрела на него всегда.
У дома он предложил забирать Настю из школы.
Разберёмся, сказала Наташа, и они уехали.
Но вечером она позвонила:
Рука болит?
Ты же не можешь готовить. Завтра привезу суп.
Не надо, справлюсь.
Подумала Если не трудно, забери Настю завтра в двенадцать.
«А Сергей?» хотел спросить Игнат, но промолчал.
Утром он сам пришёл в мастерскую. Денис взглянул на его распухшие пальцы и отпустил.
Игнат ждал Настю у школы, не прячась.
Вчера мама с дядей Серёжей ругались, болтала она по дороге. Пап, а ты вернёшься?
А как же дядя Серёжа?
Мама его выгнала. Он у любовницы был, я сама слышала. Пойдём, мамы дома нет.
Игнат впервые зашёл в квартиру после разрыва. Почти ничего не изменилось. Чайник новый.
Старый сломался. Хорошо, что дядя Серёжа ушёл, он мне не нравился.
Странно сидеть за своим столом и чувствовать себя гостем.
Помогал Насте с уроками. Очнулся, только когда хлопнула дверь Наташа вернулась.
Та не удивилась, увидев его.
Сейчас ужинать будем.
Ужинали, как раньше. Казалось, он вернулся из долгой командировки.
Уроки сделала? спросила Наташа.
Да. Папа помогал.
Мне пора. Игнат встал. Всё было вкусно.
Наташа тоже поднялась. Они стояли, не глядя друг на друга.
Уже поздно, куда ты пойдёшь? Постелю на диване.
Игнат долго не спал, боялся пошевелиться. Казалось, Наташа тоже не спит.
Утром она с Настей собирались уходить.
Чего вскочил? Тебе не на работу. У Насти пять уроков. К часу подойдёшь.
Он побрёл по квартире, позавтракал оставленными бутербродами, поморщившись, помыл посуду.
Вчера в ванной видел зубную щётку Сергея. Сегодня только две: розовую Насти и голубую Наташи. Третью выбросили? Как и его когда-то.
Как хотелось остаться. А если Наташа скажет уйти? Может, уйти самому? А если нет? Снова эти «если». Если останется он горы свернёт, не будет пить, найдёт работу. Он же хороший специалист.
В кармане нашлось пятьсот рублей. Купил в ларьке розовых хризантем.
Наташа заметила, но ничего не сказала. Вообще молчала. Не гнала уже хорошо. Спал по-прежнему на диване. Но за ужином вдруг заговорила о работе. Как раньше.
Секретарша всё ещё ревнует директора? осмелел Игнат.
Нет, уволилась. С новой подругой общаемся.
Как же хорошо ужинать вместе. Игнат вдруг понял с тех пор, как здесь, даже не думал о выпивке.
А может, всё наладится? Он не пьёт, Наташа не прогоняет. Он сделает всё, чтобы вернуть её доверие. На следующее утро Игнат проснулся с ощущением, что впервые за долгое время дышит полной грудью. За окном шел мелкий дождь, но внутри было тепло. Наташа поставила перед ним чашку кофе и молча кивнула на сумку Насти: «Забери её после школы?» «Конечно», ответил он, и в этом слове была уже не просьба, а обещание. Пока он мыл посуду, его взгляд задержался на своём отражении в тёмном окне бледное, но трезвое, уставшее, но живое. Где-то там, в прошлом, остался тот, кто пил, сбегал, терял. А этот, настоящий стоял и держался. И, может быть, снова учился дышать.
