Моя дочь перестала отвечать на мои звонки и вот что я обнаружила
Раньше моя дочь звонила мне каждую неделю, хоть на пару минут. Эти разговоры были нашим маленьким ритуалом обсуждали рецепты, её работу, новую прочитанную книгу. Иногда она звонила прямо из магазина: «Мам, сколько запекать курицу?» и я смеялась, потому что она спрашивала это уже сто раз.
Но в марте звонки прекратились.
Сначала я думала, что она просто занята дедлайны, может, с мужем уехали куда-то. Прошла неделя, потом вторая. Отправила пару сообщений: «Как ты, солнышко? Скучаю. Позвони, когда сможешь». Они оставались непрочитанными. Дни рождения, праздники ни слова.
Это было на неё не похоже, и я чувствовала что-то не так.
Моё предчувствие оказалось верным.
Тишину прервал сын. Вечером он позвонил и сказал, что коротко поговорил с сестрой. «Всё в порядке», заявил он, но по голосу было ясно это не так. Потом добавил, будто невзначай: «Хотя она сказала, что муж хочет, чтобы она бросила работу. И за руль не садилась. Говорит, так проще».
У меня похолодело внутри.
Сын отмахнулся: мол, её муж просто за традиционные роли, я надумываю. Но я её мать. Я знаю свою дочь. Она независимая, упрямая в лучшем смысле. Она сама построила карьеру, ночами работала, шла за мечтой. Не отдала бы это просто так не иначе, как под давлением.
Той ночью я почти не спала. Смотрела в потолок, перебирая ужасные варианты. А вдруг её контролируют? А вдруг она боится сказать? А вдруг опасность?
К утру я поняла надо ехать.
На следующее утро я села в машину и без остановок мчалась шесть часов до её квартиры. С каждым километром тревога росла. Воображение рисовало самые чёрные сценарии. Плана не было только материнский инстинкт, кричащий, что она во мне нуждается.
Когда она открыла дверь, я её едва узнала.
Она похудела. Под глазами тени, будто не спала неделями. Натянутая улыбка не дотягивала до глаз. И она постоянно оглядывалась, словно ждала, что нас прервут. Или подслушивают.
Сердце колотилось. Я шагнула ближе и прошептала: «Тебе нужно уехать со мной. Сейчас же».
Она замешкалась, потом вздохнула: «Я пока не могу».
Это было неожиданно. Внутри всё сжалось. «Почему? Что происходит, родная?»
Она не ответила сразу. Наконец, отступила: «Заходи, мам».
Когда я вошла, у меня отвисла челюсть. Квартира выглядела так, будто здесь пронёсся ураган. Диван без подушек, шторы в клочьях, а на полу кухни сено. Настоящее сено.
Я остолбенела: «Что здесь случилось?!»
Прежде чем она ответила, в углу что-то шевельнулось. Я обернулась и увидела самого милого щенка на свете, виляющего хвостом и грызущего игрушку, словно он самое счастливое создание в мире.
Я моргнула: «Это у тебя в ванной коза?»
Она смущённо кивнула: «Две, вообще-то».
Оказалось, они с мужем взялись передерживать спасённых животных «всего на пару недель». Но недели превратились в двенадцать зверей: две козы, четыре котёнка, три щенка и парочка проказливых кроликов, которые, видимо, обожают шторы на вкус.
Я стояла в шоке шесть часов паники, мысли о похищениях и тирании а дочь просто стала мамой-зооволонтёром.
Я рассмеялась. Сначала тихо, потом громче, пока слёзы не потекли по щекам. Она присоединилась, и мы хохотали сквозь слёзы.
Все эти переживания, все страхи а оказалось, просто дом, полный любви, шерсти и хаоса.
В тот день я осталась помочь: убирали, кормили зверей и, конечно, тискали того самого щенка, с которого всё началось.
А на закате она улыбнулась и тихо сказала: «Ты всегда знаешь, когда появиться, мам».
Видимо, материнское чутьё не подводит даже если приводит в гостиную с козами.
