Сегодня был странный день. Всё началось с того, что я решил навестить ту самую женщину — ту, из-за которой моя жена Ольга ушла от меня два месяца назад. Просто собрала вещи и уехала, бросив на прощание: “Прости, Сергей, но так будет лучше”.
Я ехал к ней с кулаками, сжатыми до хруста. Хотел высказать всё, что копилось неделями, может, даже врезать. Открыла дверь невысокая женщина, лет тридцати, с усталым взглядом. На мне — пальто, гнев, а она — в домашнем халате, с чашкой чая в руке.
— Ты… Сергей? — спросила она, как будто ждала.
— Да, — проскрипел я. — Тот самый, чей брак ты разрушила. Где Ольга?
— Она уехала к родителям в Тверь. Вернётся завтра. Хочешь зайти? Есть кофе или чай — свежий.
И вот я сижу в её квартире. Скромно, но уютно. На столе — тетради, учебники. Оказалось, она учительница, растит сына одна. Муж погиб пять лет назад.
— Зачем ты ей? — не сдержался я.
— Спроси у неё саму. Я её не звала. Она пришла сама.
— Ты разрушила мою семью!
Она вздохнула, поправила платок на плечах.
— Я не просила её уходить от тебя. Если она ушла — значит, что-то было не так. Я не ворую чужих мужей. Просто живу. А ты злишься, потому что больно. Но моя вина в этом — нулевая.
Мы помолчали. Я смотрел, как она разливает чай, поправляет скатерть. Всё в ней было… настоящее. Без лжи, без игры. И вдруг стало стыдно. Я ждал стерву, а встретил обычную женщину, уставшую, но крепко стоящую на ногах.
Мы проговорили до вечера. Оказалось, Ольга помогает ей с уроками, с ремонтом. Никаких обещаний, просто пришла и осталась.
— Я её не держу. Если вернётся — значит, ты ей нужнее, — тихо сказала она.
Ночу я остался у неё. Спал плохо, мысли путались. Утром, пока она ещё спала, я написал записку:
“Пришёл к тебе с гневом. Ухожу — с благодарностью. Ты не разбила мой брак. Ты просто была рядом, когда он треснул. Будь счастлива. И если Ольга вернётся — держи её. Если нет — отпусти. Ты заслуживаешь большего.”
Вышел на улицу, глотнул морозного воздуха, поймал такси и уехал. Больше я Ольге не звонил. И она мне — тоже.
Сегодня понял: иногда боль превращает нас в слепцов. А правда — в тех, кто просто живёт.
