Когда свекровь разрушила мечты о тихом вечере…
Алексей брел домой, едва передвигая ноги от утомления. В голове крутилась одна мысль — поскорее оказаться в объятиях любимой жены Татьяны и заветного ужина: жареной картошки с солёными огурцами и селёдкой. От одной мысли об этом аппетитном сочетании у него текли слюнки. Потом — диван, телевизор, какой-нибудь старый советский фильм. Может, Таня согласится открыть бутылку домашнего вина, прижмется к нему, и они вместе погрузятся в атмосферу романтики. Пятница же, можно немного расслабиться! Такие вечера случались редко, и сегодня Алексей грезил именно об этом. Уже подходя к двери своей квартиры в Самаре, он достал ключи, но вдруг застыл, услышав голос, вмиг развеявший все его мечты.
“Свекровь!” — с досадой мелькнуло в голове. Сердце сжалось. Нет, он не имел ничего против Марфы Семёновны. Она была бойкой старушкой, несмотря на свои 80 лет, и всегда помогала с внуками, пока те были маленькими. Но её бесконечные байки о послевоенной юности, заученные наизусть, действовали ему на нервы. А теперь, когда дети выросли и разъехались, Марфа Семёновна стала заглядывать к ним всё чаще. И каждый её визит означал конец их личному пространству.
Алексей вздохнул и прижался ухом к двери. Марфа Семёновна что-то оживлённо рассказывала Татьяне, а та лишь покорно поддакивала. “Прощай, романтический вечер”, — с горечью подумал он. Свекровь жила в соседнем подъезде, и её набеги участились. Татьяна, конечно, никогда не отправила бы мать в дом престарелых — это было немыслимо. Но Алексей всё чаще ломал голову: что делать, когда Марфа Семёновна совсем одряхлеет? Осуждать их будут все, если они сдадут её в пансионат. А жить вместе? Это же конец всему!
Он повернул ключ. “А вот и наш Алексей пришёл!” — радостно воскликнула свекровь, тут же начав повествовать, как в молодости таскала на себе мешки с картошкой и ещё успевала воспитывать четверых детей. “И не ныла, как ты, Алёшенька! Тань, ты что, мужа не кормишь? Я сегодня пирог с рыбой испекла — просто объедение! Ох, если бы мы жили вместе, я бы вас каждый день блинами да щами баловала!”
Алексей натянуто улыбнулся: “Спасибо, Марфа Семёновна, звучит заманчиво”. Татьяна удивлённо посмотрела на него, затем перевела взгляд на мать. “Мам, ты же собиралась домой? Уже поздно, Алексей тебя проводит, а я пока ужин подогрею”, — сказала она, шепнув мужу: “Иди, так быстрее”.
Алексей взял свекровь под руку и повёл к её дому. По дороге Марфа Семёновна пообещала завтра принести ватрушки с творогом. Алексей терпеть не мог ватрушки, но спорить не стал — свекровь свято верила, что однажды он их полюбит. У её двери она снова пустилась в воспоминания, и ему пришлось выслушать ещё одну историю о том, как они с дедом в сороковые годы на танцы бегали.
Спускаясь по лестнице, Алексей уже предвкушал долгожданный ужин, но на первом этаже его окликнул незнакомец. Лицо показалось знакомым. “Алексей? Это ты?” — спросил мужчина. Алексей пригляделся — это был Виктор, бывший одноклассник Татьяны. Они пересекались пару раз лет десять назад. “Я к тётке зашёл, а ты что тут делаешь?” — поинтересовался Виктор, и его лицо внезапно потемнело.
“Свекровь провожал, — ответил Алексей. — Таня дома, ужин греет”. Он хотел поскорее уйти, но Виктор явно хотел поболтать. “Слушай, а твоя свекровь одна живёт?” — спросил он. Алексей кивнул: “Да, пока сама справляется. Она у нас ещё огого!”
Виктор вздохнул: “А моя мать, Галина Петровна, совсем затосковала. Ничего её не радует. Мы с женой к ней ходим, внучка забегает, я даже сиделнанял — а ей всё не угодишь! То гулять не хочет, то ворчит, что одиночество заело. Я ей путёвку в Сочи купил — отказывается! Говорит, лучше в четырёх стенах сидеть, чем с людьми возиться. У тебя свекровь не такая?”
